Титан - [191]

— Хороший вопрос. Кока-колу, пожалуйста, — обратилась она к подошедшему официанту. Затем вновь перевела взгляд на Джерри. — И у меня для тебя отличные новости.

— Какие?

— Я подписываю контракт с «MGM» и уезжаю в Голливуд… Точнее, в Брентвуд. Мой агент подыскал мне там квартирку.

Джерри нахмурился:

— Что это значит? Я имею в виду… для нас с тобой?

— Это означает следующее: не разводись с Мэрилин, потому что я не хочу выходить за тебя замуж.

Он был так потрясен, что ей даже стало его жалко. Она взяла его за руку.

— Джерри, — сказала она, — когда имеешь такого богатого отца, как я, приходится думать все время об одном: чего хочет твой парень — тебя или твоих денег?

— Но это не про меня! Я же говорил тебе, что как раз в твоих деньгах и была для меня проблема!

— Именно когда ты говорил мне это, я поняла, что ты больше интересуешься все же моими деньгами, чем мной. Наверно, мои деньги не столько привлекали, сколько отпугивали тебя, но все равно ты думал прежде всего о них. Я же хочу быть рядом с мужчиной, который в первую очередь думает обо мне.

Он вырвал свою руку из ее рук и холодно взглянул на нее:

— В таком случае желаю тебе удачи, Фай. Она тебе понадобится.

— Не сердись.

Он повел плечами.

— Я не сержусь. Выпью еще стаканчик. — Он дал знак официанту. — Значит, в Голливуд?

— Да, собираюсь стать киноактрисой.

«Как мой отец, — подумала она про себя, — и мама».

— Тебе это будет не трудно, — заметил Джерри. — Ведь у твоего отца своя студия.

Ее глаза сверкнули холодом.

— Я буду пробиваться в кино своими силами, — процедила она сквозь зубы.

Официант принес кока-колу.

— Конечно, — согласился Джерри.

Файна взяла стаканчик, встала из-за стола и вылила его на голову Джерри Лорда.

— Я рада, что вовремя поняла, кто ты такой! — сказала она, кипя от ярости.

— Может, тебе повезет сыграть великую роль, — предположил он.

— Я сыграю ее!

С этими словами Файна выбежала из бара.

— Милый, — сказала Диана, пригубляя стакан с апельсиновым соком. — Я хотела бы понравиться твоим детям. Как думаешь, у меня это получится?

Ник, сидевший напротив нее за столиком в номере лондонского «Коннота», где они проводили свой медовый месяц, улыбнулся и, наклонившись, поцеловал жену.

— Если ты вдруг не понравишься им, я дам им всем по заднице.

— Нет, серьезно, Ник. Я действительно хочу им понравиться… Может, со временем они даже полюбят меня. Я очень надеюсь. Но, знаешь, меня по-прежнему гложет чувство вины перед Файной.

Он наклонился через стол и взял ее за руку:

— Тебе нужно преодолеть в себе эти переживания, Диана. Поверь мне: ты спасла ей жизнь. И всем остальным, если уж на то пошло. Если бы ты не помогла мне вычислить Честера, одному только Богу известно, что случилось бы.

— Но именно Честер Хилл и послужил для меня тем зеркалом, в котором я увидела во всей красе свое преступление! Честер совершил то же самое, что и я, только позже на тридцать лет. Тогда в Турции все это казалось таким простым и естественным: почему бы не нанять убийцу? А теперь… Теперь, когда я окончательно поняла, что это за отвратительная вещь — убийство, — когда я узнала о том, какой страшной смертью погибла невинная девочка Викки… — Она поежилась. — Я хочу рассказать Файне всю правду относительно ее отца. Я не смогу общаться с ней нормально до тех пор, пока не откроюсь ей в своем преступлении. Ты можешь это понять? Это одна из самых милых девушек, с которыми мне когда-либо приходилось встречаться, и я стремлюсь к тому, чтобы наши отношения были честными… Особенно потому, что теперь я стала ее мачехой.

Ник на минуту задумался.

— Я понимаю, зачем ты хочешь это сделать, и восхищаюсь твоей порядочностью, но считаю, что это было бы слишком рискованно.

— Я не думаю, что Файна помчится в полицию…

— Нет, конечно, об этом и речи нет. Просто она очень эмоциональна. Сотворила из Рода Нормана настоящего идола, которому поклоняется. У нее четыре или пять томов одних только вырезок о нем и его актерской деятельности. Сотни фотографий… Если она узнает, что ты несешь ответственность за его смерть… Она может не простить.

— Культ Рода Нормана?! Так тем более я должна рассказать ей всю правду! Значит, она ставит своего отца так высоко в своей душе… Тем тяжелее мне будет носить в сердце груз ответственности за его гибель. Я отдаю себе отчет в том, что рискую навлечь на себя ее нерасположение — надеюсь на Бога, что этого не произойдет, — но я просто обязана все ей рассказать.

— Тогда расскажи, — согласился Ник.

— Ты поможешь мне в этом?

— Конечно. Файна умная девушка. Она поймет. — Он помолчал, потом добавил неуверенно: — Я надеюсь.

Диана выглядела взволнованной.

— Боже, — вздохнула она, — глупые поступки, совершенные в юности, как бумеранг… они настигают тебя через много лет… Какая я тогда была сумасшедшая! — Она прикусила губу. — А что, если не поймет? О, Ник, я не знаю, может, и не стоит говорить ей… Что, если она возненавидит меня?

— Нет, — перебил жену Ник. — Расскажи ей. Это будет только справедливо. Наверное, мне уже давно нужно было самому ей открыть всю правду. Я не привык иметь семейные секреты. Однажды я попытался сделать это, но то была ошибка. Правда должна быть открыта. Даже если она горька. — Он подумал о том, что было бы, если бы он не таил в сердце правду об интимных отношениях между Чарльзом и Сильвией. Все могло бы сложиться совершенно иначе. — Мы оба все ей расскажем. Конечно, мое участие вряд ли ей понравится, но я считаю, что она заслуживает того, чтобы знать правду.