Тираны - [39]

В какой- то момент Толя тяжело заболел. Из школы он к тому моменту уволился (у них с директором была договоренность, что он работает до тех пор, пока его деятельность не начнет угрожать школе), пошел на очень тяжелую работу в Первую образцовую типографию -и просто надорвался. Мы нашли очень хорошего врача, она спасла его. Мы стали думать, как отблагодарить интеллигентного человека? А накануне Толе через дипломатическую почту переправили из Америки первые карманные издания Солженицына. Вот мы и решили, что упакуем в коробку конфет эти самые томики и преподнесем. Так и сделали. Что началось в ответ! «Вы что? У меня дочь комсомолка! Как я принесу ЭТО в дом?»

Чуковский

К Корнею Ивановичу в Переделкино я стала приезжать еще до знакомства с Якобсоном, в 1963 году. Сначала со своими школьниками, которые помогали ему по саду и по хозяйству, разбирались в библиотеке, он же в ответ проводил с нами много времени, читал стихи.

Моя подруга Клара Израилевна Лазовская была его литературным секретарем. Со временем я стала ее «заместителем», или «заменителем» - если была потребность и позволяло расписание, я неслась к Чуковскому в Переделкино. Он был удивительным человеком - одновременно и нянькой, и ребенком. Непосредственный и очень мудрый, нуждающийся в помощи, и сам готовый помочь и всегда знающий, как это сделать. Однажды, провожая меня, он сказал: «Позвольте, помогу вам одеться». Я и повторила за ним, не задумываясь: «Помогите мне, пожалуйста, одеть пальто». «Вы сказали «оденьте?!» - и прочитал лекцию о правильном словоупотреблении, которую я запомнила на всю жизнь. Моей преподавательской самоуверенности в тот момент как не бывало.

Он вставал рано утром, работал, а затем ложился спать, в этот момент надо было читать Корнею Ивановичу вслух. Причем каждый раз он нарочно выбирал те книги, с которыми, по его мнению, мне надо было срочно знакомиться. Иногда просил меня читать детективы в свежих переводах: Жоржа Сименона, Агату Кристи. Поначалу я даже позволила себе вольность - мол, что это вы читаете такое, Корней Иванович? На что он совершенно спокойно отвечал, что и уму иногда нужно отдыхать.

Я на всю жизнь запомню его отношение к детям, не такое, знаете, дежурно-ласковое, какое бывает у родителей и педагогов, а внимательное, погруженное. Корней Иванович много занимался с моим сыном Юрой: тот в детстве писал стихи, и не было у него читателя более внимательного, чем Чуковский.

Зная о моих визитах в Переделкино, Толя Якобсон неоднократно говорил мне, как бы ему хотелось узнать, что думают о его работе Корней Иванович и Лидия Корнеевна. К тому же Толя был правозащитником, и в этом плане Чуковская была для него примером и объектом восхищения.

Ну, а заочное их знакомство с Корнеем Ивановичем состоялось с моей подачи. Я приехала на очередную вахту и, когда подошло время чтения вслух, испросила разрешения почитать ему работу молодого литератора. Он согласился. Слушая, он в какой-то момент попросил помочь встать, внимательно посмотрел на меня и спросил, кто это написал. Я назвала имя и фамилию. Тогда Чуковский, видя, как я волнуюсь, вдруг сказал: «Он ваш хахель?» Мне стало смешно, я что-то пробормотала и стала читать дальше. Когда я закончила, он произнес: «Муза, мне надо показать это Лидуше!» На следующий день мы зашли к нему в кабинет, он взял со стола книгу, и надписал: «Анатолию Александровичу Якобсону с восхищением и завистью!» Это была только что вышедшая в новой редакции книга «Живой как жизнь».

Толя с Лидией Корнеевной стали очень близки. Знаменитый Толин архив хранился у Чуковских на чердаке…

Наши дни

Когда читаешь чьи-то воспоминания, то почти всякий раз в конце следует вывод - вот какая страшная все-таки была жизнь, как же было плохо, а уж сейчас что творится. У меня вот ощущения обратные - люди молодые всегда казались мне живее, умнее и лучше нас, и мне всегда интересно - и работать, и дружить, и любить. Я официально четырежды была замужем, и каждый раз любила по-настоящему, и уходила, если чувствовала, что любви нет. Мой сын Юра - Георгий Ефремович - выучил литовский язык и стал блестящим переводчиком; много лет работал секретарем у Давида Самойлова. В конце 80-х мы с сыном организовали, вероятно, первое независимое частное издательство «Весть» (разрешение на его открытие получали еще у Ненашева в Минпечати), в котором выпустили «Историю инакомыслия в России» Людмилы Алексеевой, сборник «Евангелие от русских поэтов», книги по философии религии и много другого. Вложили в это издательство свою дачу в Кратово, наняли директора, и, конечно, прогорели. Потому что с этим делом, как с моим шитьем - все хорошее и настоящее, что можно сделать в жизни, делается не за деньги.

Записал Алексей Крижевский

* ГРАЖДАНСТВО * Екатерина Шерга Расчленение наших скафандров

Создатели новых религий

I.

Легко быть богом. Гораздо легче, чем вы думаете. Точное число богов и пророков в нашем отечестве неизвестно, но, скорее всего, - их не менее двух сотен. У всех есть адепты, которые молятся на них в полном смысле этого слова и, взявшись за руки, вслух читают сочиненные пророками священные стихи. Например: «Расчленение наших скафандров происходит через Хладность и прочтением лучей».