Тираны - [15]

Шрифт
Интервал

- Господи, когда же это кончится. Сперва Россию на партиев разделили, потом на клочки стали драть, теперь уж улицы стали делить.

Извозчик- малоросс, провозивший меня мимо Софийского собора, после падения гетмана, указав на деревянную колонну с выцветшими и растрепанными дождем лентами украинских цветов, водруженную по случаю въезда Петлюры в Киев, сказал мне:

- Столб, а на столбе мочало, начинай сказку сначала.

Железнодорожный рабочий, сопровождавший поезд, в котором я пробирался к границе, сказал мне мимоходом:

- За границу? С Богом. От дележки ничего не вышло, еще хуже стало, лучше уж одно к одному, в целое. «Тамо» по крайности свои. А как справимся начерно, пожалуйте обратно работать начисто. Ведь вы, «господа», черновой работы делать не умеете.


Публикацию подготовил Евгений Клименко

* ДУМЫ *


Борис Кагарлицкий

Свобода в опасности

У демократии есть некоторые шансы на выживание

Будущие историки, быть может, оценят начало XXI века как эпоху самообмана и иллюзий, во многом подобную началу ХХ века, когда общественное мнение было абсолютно уверено в незыблемости всеобщего мира, торжестве гуманности и европейских ценностей Просвещения. За этим последовали две мировые войны, революции, сопровождавшиеся гражданскими войнами, тоталитарные порядки и взрывы атомных бомб.

Ранний XXI век отнюдь не характеризуется верой в гуманизм и ценности Просвещения, которые выглядят наивными и архаичными с точки зрения господствующего сознания (как массового, так и элитарного). Для нашей эпохи характерно не менее глубокое убеждение в неизбежности торжества глобального порядка и повсеместного распространения свободного рынка. Даже многочисленные критики этого порядка и противники неограниченной рыночной стихии в начале 2000-х годов воспринимали происходящее движение как необратимое и неизбежное. Даже экологический кризис, грозивший поставить под вопрос исходные условия нашей цивилизации, воспринимался как нечто отдаленное и условное, о чем надо помнить скорее как о некой моральной проблеме, а не как о непосредственном вызове. Ответом недовольных могли быть либо красивые утопии, эффектно контрастировавшие с пошлостью буржуазного мира, либо различные планы демократического облагораживания, исправления и «освоения» народами новой глобальной социально-экономической реальности. Наконец, периферийным утопическим вариантом, столь модным в России, была утопия облагороженного национального деспотизма, соединяющего требования буржуазного порядка с глубоким патриотизмом и отеческой заботой о «малых сих», которых можно подкармливать или убивать, но непременно в соответствии с историческими традициями.

Нынешний социальный и политический порядок зародился в 1980-е годы, хотя тогда в полной мере масштаб наступающих перемен не осознавали, возможно, даже их сторонники. Усиливающаяся деградация советского блока постепенно вела к превращению биполярного мира, разделенного на две системы, к однополярному мировому порядку, где безраздельно господствует капитализм. Западная буржуазия осознала, что начинает выигрывать холодную войну уже к концу 1970-х годов. Эти глобальные перемены не остались без последствий и для общественной жизни самого Запада, где «левая мода» поздних 1960-х и ранних 1970-х сменяется неоконсервативной или неолиберальной волной. Идеологические тенденции отражают процесс перемен, происходящий на более глубоком уровне. Социальное государство подвергается постепенному, но систематическому демонтажу.

Положение дел, сложившееся в обществе к началу XXI века, очень хорошо может быть характеризовано термином Кристофера Лэша «восстание элит». Этот процесс наталкивается на массовое сопротивление, периодически притормаживается и в отдельных странах временами даже обращается вспять, но на глобальном уровне неуклонно пробивает себе дорогу. Происходящее дерегулирование освобождает крупные концерны от контроля государства, что означает их абсолютную неподотчетность не только по отношению к чиновникам, но и по отношению к гражданам. Вопросы, которые раньше считались социально-политическими и подлежащими обсуждению в представительных органах власти, становятся, по мере развития приватизации, сферой «чистой экономики» и полностью выводятся из компетенции народных представителей. То, что раньше можно было решить голосованием, теперь отдано на откуп «невидимой руке рынка». На практике, разумеется, решения принимаются не «невидимой рукой», а по-прежнему вполне конкретными людьми, заседающими в правлениях крупных компаний, но теперь уже освобожденными от какой-либо ответственности по отношению к гражданам. По существу мы видим сохранение бюрократической вертикали контроля и власти, но уже лишенной большей части демократических элементов.

На смену гражданской ответственности приходит в лучшем случае коммерческая «прозрачность», предполагающая доступ к информации не для всех людей вообще, а исключительно для заинтересованных лиц - акционеров, пайщиков и т. д. В свою очередь, в качестве субъекта принятия экономических решений гражданин вытесняется акционером. Идеология демократизации капитала предполагает превращение всех или почти всех в акционеров, пайщиков и инвесторов, что создает в перспективе - по крайней мере, на Западе - своего рода культуру корпоративного псевдо-гражданства. Через пенсионные фонды, личные инвестиции, покупку акций и облигаций рядовой гражданин привязывается к корпоративному миру тысячами нитей. Однако он тут же обнаруживает, что новая связь с корпорациями ни по своим принципам, ни по своей практике не имеет ничего общего с прежней гражданской связью между ним и демократическим государством. Принцип демократии предполагал простоту, прямоту и равенство. Большая часть процедур была прямая - выборы, референдумы, публичные дискуссии. И даже там, где представительная демократия предусматривала делегирование полномочий, она не предполагала фактического отчуждения гражданами своих прав в пользу «народных представителей».


Еще от автора Дмитрий Львович Быков
Июнь

Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…


Истребитель

«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.


Орфография

Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.


Девочка со спичками дает прикурить

Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.


Оправдание

Дмитрий Быков — одна из самых заметных фигур современной литературной жизни. Поэт, публицист, критик и — постоянный возмутитель спокойствия. Роман «Оправдание» — его первое сочинение в прозе, и в нем тоже в полной мере сказалась парадоксальность мышления автора. Писатель предлагает свою, фантастическую версию печальных событий российской истории минувшего столетия: жертвы сталинского террора (выстоявшие на допросах) были не расстреляны, а сосланы в особые лагеря, где выковывалась порода сверхлюдей — несгибаемых, неуязвимых, нечувствительных к жаре и холоду.


Сигналы

«История пропавшего в 2012 году и найденного год спустя самолета „Ан-2“, а также таинственные сигналы с него, оказавшиеся обычными помехами, дали мне толчок к сочинению этого романа, и глупо было бы от этого открещиваться. Некоторые из первых читателей заметили, что в „Сигналах“ прослеживается сходство с моим первым романом „Оправдание“. Очень может быть, поскольку герои обеих книг идут не зная куда, чтобы обрести не пойми что. Такой сюжет предоставляет наилучшие возможности для своеобразной инвентаризации страны, которую, кажется, не зазорно проводить раз в 15 лет».Дмитрий Быков.


Рекомендуем почитать
Твин Пикс. Беседы создателя сериала Марка Фроста с главными героями, записанные журналистом Брэдом Дьюксом

К выходу самой громкой сериальной премьеры этого года! Спустя 25 лет Твин Пикс раскрывает секреты: история создания сериала из первых уст, эксклюзивные кадры, интервью с Дэвидом Линчем и исполнителями главных ролей сериала.Кто же все-таки убил Лору Палмер? Знали ли сами актеры ответ на этот вопрос? Что означает белая лошадь? Кто такой карлик? И что же все-таки в красной комнате?Эта книга – ключ от комнаты. Не красной, а той, где все герои сериала сидят и беседуют о самом главном. И вот на ваших глазах начинает формироваться история Твин Пикс.


Почему в России не Финляндия?

Речь в книге идет о том, что уровень развития страны и особенности жизни в ней определяются законами государства и его экономической и социальной политикой. На примере Финляндии показано, как за семь столетий жизни при разных законах возникла огромная разница между Россией и Финляндией. И это совершенно закономерно. Приведены примеры различий. Дана полезная информация о Финляндии. Есть информация для туристов.


Русская жизнь-цитаты-Июнь-2017

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Газета Завтра 1228 (24 2017)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


О своем романе «Бремя страстей человеческих»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Газета Завтра 1225 (21 2017)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.