Тирания Ночи - [15]

Каждый раз, возвращаясь из похода, ша-луг чувствовал себя не в своей тарелке. В Аль-Кварне вовсю шла закулисная борьба, а он, простой солдат, решительно не годился для всего этого и плевать хотел, кто и кому насолил в столице. Заботила капитана Тейджа в первую очередь безопасность его людей.

Именно поэтому подчиненные относились к нему с уважением. Диктаторы редко пользуются любовью и доверием солдат. Когда-то давно и самого Гордимера любили и уважали, к власти он пришел, свергнув постаревшего и более ни на что не годного предшественника.

Элс кивнул волшебнику.

– Ты отлично потрудился и доставил мумии, – продолжал Рашаль. – Я сомневался в благополучном исходе дела. А вот Гордимер нет. Теперь я должен ему двадцать серебряных драхм. Это отнюдь не значит, что я не молился об успешном окончании твоего похода.

Элс снова кивнул:

– Хорошо, что вы не слишком расстроились из-за проигранных денег. Второе чудесное спасение, боюсь, мне уже не по силам.

– Как раз об этом я и хотел тебя расспросить. То, что я услышал, меня несколько озадачило.

– А рассказывать-то особенно нечего, – пожал плечами Тейдж. – На нас хотело напасть существо, которое Аз назвал богоном. Я сделал единственное, что пришло в голову. Сработало.

– Все равно расскажи. Твой мастер призраков мог что-нибудь упустить.

Элс пересказал историю во всех подробностях. Он знал, что его будут расспрашивать, и не один раз, а потому запомнил множество деталей. Гордимер наверняка захочет узнать, какие колдовские силы угрожали ша-луг. Особенно на севере от Аль-Кварна.

– Почему ты решил зарядить фальконет монетами?

– Не знаю. Наверное, где-то слышал, что создания Ночи недолюбливают серебро. Тогда мне казалось, что ничего не выйдет.

– Но перед своими людьми ты не выказал ни тени сомнения.

Значит, эр-Рашаль уже допросил Хагида.

– Хороший военачальник не должен выказывать сомнений и волноваться. Он должен что-то делать, даже если решение принято неверно. Когда я велел им зарядить фальконет камнями и монетами, мне казалось, что ничего не выйдет. Но зато моим людям было чем занять руки, это их успокоило.

– Тебе повезло. Для некоторых созданий Ночи серебро – смертельный яд. Но далеко не для всех. Тут гораздо эффективнее железо. Случится еще раз отправиться в подобный поход, возьми на такой случай мешочек с железными шариками.

– Интересно, может, железо содержалось в тех камнях, которыми мы зарядили пушку?

– А что с фальконетом?

– Вышло даже лучше, чем я ожидал. Вам наконец удалось подобрать правильный сплав, или процесс охлаждения прошел удачно. Не знаю. Мы потом не нашли в пушке ни единой трещины, хотя огненного порошка положили больше обычного.

По лицу волшебника было видно, что он доволен собой. Еще бы – ему удалось создать передвижную пушку, пригодную для битвы. Первому в мире.

– Хорошие новости. Сделаю еще несколько. Жаль, что нельзя отливать железные дула.

– Если вдуматься, железо гораздо лучше меди.

– Совершенно верно. Тирания Ночи почти ничего не может противопоставить железу. Мы пытаемся, несмотря на все трудности. Действуем методом проб и ошибок.

– И огненный порошок нужно улучшить. Он быстро намокает, а намокнув, теряет свои свойства и ужасно дымит. Или вообще отказывается гореть.

Элс мысленно похвалил себя: ему удалось отвлечь внимание самого хитрого и самого опасного человека в каифате. Достаточно было лишь завести речь об одной из любимых игрушек эр-Рашаля, а потом поддакивать в нужных местах.

Так они и говорили о пушках и огненном порошке, пока за Элсом не прислал Гордимер.

Элс не боялся Гордимера как человека, но опасался верховного военачальника ша-луг. Лев знал об этом, и ему это не нравилось. Гордимеру хотелось, чтобы перед ним трепетали все без исключения.

Но ему уже почти стукнуло пятьдесят, и Элс, закаленный в боях воин в расцвете лет, не мог испытывать перед ним страха.

Вместе с Рашалем они вошли в приемную, и Тейдж выказал повелителю все положенные знаки внимания. Именно так. Гордимер заслуживал уважения.

Когда-то Гордимер Лев был крепок и силен, но вознесся чересчур высоко и больше не поддерживал себя в той превосходной форме, благодаря которой прославился в юности. Элс заметил намечающееся брюшко, чуть набрякшие веки. Лев все больше потакает своим слабостям. Когда они входили в приемную, оттуда поспешно выскочила закутанная в кисею женщина. Скорее всего, Гордимер устроил это нарочно, чтобы напомнить подданным о своем положении.

– Кончай с любезностями, – прервал он торжественное, по всем правилам этикета, приветствие Элса. – Рашаль, он по твоей милости несет всю эту чушь? Капитан Тейдж, здесь никто за тобой не следит, я не каиф и желаю говорить с тобой как солдат с солдатом.

На голове у Гордимера все еще красовалась густая светлая грива, из-за которой он и получил свое прозвище. Но львиной была не только грива, но и свирепость, с которой он обрушивался на врагов – как собственных, так и божьих.

– Все шло слишком гладко, – начал свою безыскусную повесть Элс. – Рано или поздно должна была приключиться какая-нибудь пакость вроде того богона.

– Рашаль, раз уж ты явился сюда, объясни-ка мне все.