Тиран - [39]

Арету было трудно узнать. Судя по тому, что она лежала в отвратительной луже спермы, крови и плевков, ей пришлось претерпеть зверские изнасилования. Лицо ее посинело и распухло, губы были разбиты, тело покрыто ссадинами и синяками; чтобы окончательно обесчестить, ей обрезали волосы, как проститутке.

Дионисий поднял ее на руки, прижал к себе и начал укачивать, словно хотел убаюкать, не сдерживая горестного, жалостного плача, похожего на протяжное звериное мычание, разрывающее сердце.

— Уйдем отсюда, умоляю тебя, — попытался вернуть друга к действительности Иолай. — Они вернутся, станут искать тебя — можешь быть уверен. Ты должен спастись, Дионисий, должен спастись, чтобы отомстить за это ужасное злодеяние.

Казалось, от этих слов Дионисий наконец очнулся.

— Ты прав, — согласился он. — Я должен отомстить, должен найти их, разыскать, где бы они ни были, а потом всех убить, одного за другим… но я не могу оставить ее здесь… не хочу, чтобы ее тело подвергалось новым надругательствам.

— Она больше не чувствует страданий, Дионисий; если бы она могла, то велела бы тебе спасаться.

Он погладил ее лоб.

— Помоги мне снести ее вниз, прошу тебя. В погребе есть тайник. Я останусь там с ней вместе: она всегда боялась темноты.

Иолай исполнил его волю, приняв на себя практически всю тяжесть тела девушки: Дионисий в любой момент мог лишиться сознания. Они откинули крышку погреба, спустились на несколько ступенек вниз и оказались в подвальном помещении.

Дионисий указал Иолаю коридор, ведущий в выдолбленную в туфе комнату, загороженную стеллажом для амфор с вином.

— А теперь, — сказал он, — ступай на чердак: там ты найдешь ларь с чистым платьем. Сними доспехи, переоденься и умойся. Так тебе легче будет скрыться. Отправляйся к Филисту, он живет в Ортигии, в доме с портиком, расположенном за источником Аретузы. Скажи ему, что я жду его здесь.

Иолай кивнул:

— Я понял. Я знаю, где это. А ты не шевелись и не делай резких движений. Ты должен как можно дольше оставаться в состоянии покоя. Я принесу тебе воды.

Дионисий не ответил. Он прислонился спиной к стене и держал в объятиях тело Ареты, словно хотел ее согреть. Иолай принес ему воды, переоделся и ушел.

Он вернулся через пару часов. Шагах в пятидесяти за ним следовали Филист и врач. Дионисий находился в бесчувственном состоянии, но по-прежнему сжимал в объятиях труп своей жены. Филист не смог сдержать слез и несколько мгновений провел в молчании, охваченный переживаниями. Врач предложил перенести Дионисия в его спальню и уложить на постель. Тело его было холодно, губы посинели. Они раздели его, и обнаружилась рана, нанесенная мечом, — между плечом и грудной мышцей.

— Это просто чудо, что лезвие не рассекло ему связки руки и сухожилие, проходящее вот здесь, — пояснил врач, указывая своим хирургическим инструментом куда-то под ключицу. — А теперь держите его крепко.

Филист и Иолай вцепились Дионисию в руку, а врач промыл рану вином и уксусом. Потом он раскалил инструмент на огне от масляного светильника и прижег внутреннюю поверхность раны, продолжавшую кровоточить, и зашил ее. Дионисий до такой степени обессилел, что даже не шевельнулся. Он только испустил протяжный стон, когда врач делал прижигание.

— А теперь он должен отдохнуть. Я сделал все, что мог, остальное в руках богов. Будем надеяться, что рана не воспалится.

Филист отвел врача в сторону:

— Ты ни с кем не должен говорить о своем визите сюда. Если будешь молчать, не пожалеешь. За это ты тоже получишь вознаграждение.

Врач кивнул и протянул руку, чтобы взять деньги — пять прекрасных серебряных монет с изображением Аре-тузы в окружении дельфинов.

— Что нам делать с телом девушки? — спросил Иолай.

Филист вздохнул.

— Пока что похороним ее в подвале, где она и будет оставаться до тех пор, пока не появится возможность справить траурную церемонию и уложить тело в гробницу, достойную ее положения и любви, испытываемой к ней Дионисием.

Тело поместили в углубление, выдолбленное в туфе. Филист, едва сдерживая слезы, пробормотал:

— Примите ее, о Деметра и Персефона, на лугу асфоделий[18], пусть она отопьет воды из Леты и забудет об ужасах этого жестокого мира и обретет покой в ожидании дня, когда сможет воссоединиться с единственным мужчиной, которого любила в своей жизни.

Они снова поднялись в комнату Дионисия и оставались в ней, пока не стемнело. Филист уже все устроил. Вскоре за ограду сада въехала телега с сеном, запряженная парой мулов, управляемых рабом. Они перенесли в нёе Дионисия, прикрыв его простыней и сеном.

Телега направилась к Западным воротам, охраняемым в тот момент наряду с прочими двумя членами Братства, готовыми убить своих сослуживцев по караулу в случае, если те проявят слишком много рвения в досмотре проезжавших людей и товара.

Но этого не потребовалось. Телега беспрепятственно пересекла ворота и двинулась к берегам Анапы, туда, где Дионисия ждала лодка. Раненого осторожно погрузили, и она поплыла вверх по течению, скрытая густыми зарослями папируса.

Глубокой ночью, когда город затих, словно устав от крови и криков, возле дома с навесом раздалось пение — гимн любви, положенный на древнюю свадебную мелодию. От этой серенады разрывалось сердце. В опустевшем и оскверненном месте она звучала как последняя дань раненого беглеца, находящегося на пороге смерти, своей погибшей любви.