Типа я. Дневник суперкрутого воина - [5]

«Жиесть» – слово, которое нужно всем. Оно важнее даже, чем «Ииииууууу!».

– Круче, чем «уцишка»?

– Чем «уцишка» тоже. И чем «хищник». Его можно добавлять к любому предложению в любом месте, и оно всегда звучит четко. Вот смотри: «Вот ты, в натуре, жиесть!» Видел? В любом месте.

– Жиесть – это да-а-а… – протянул я, восхваляя это слово.

Я уже давно пытаюсь говорить «жиесть», но это слово пока звучит из моего рта тупо. У всех вокруг это получается легко и естественно, но я раньше не говорил «жиесть», а теперь научиться тяжело. Это как родной язык: мама учила меня говорить, но у меня плохо получалось, ее убили – и теперь меня никто не учит и я не могу говорить. А крутые слова – другое дело. У меня есть учитель – Крутой Али.

– Жиесть. Жиесть. Жиесть. А что оно значит, если точно?

Крутой Али пожал плечами. Он не знает слова, которые говорит, ему нельзя знать их смысл, потому что он крутой, и поэтому он сказал:

– Тебе не нужно знать смысл, ты должен просто говорить. Правило номер сорок шесть! Записывай!

Я быстро вынул «Дневник воина». Когда Крутой Али произносит новое правило, я должен быть всегда наготове. Это очень важный момент.

– Готов?

– Ага.

– Пиши: «Правило воина номер сорок шесть! Крутой и злой боец…» Тебе больше нравится боец или воин?

– Оба.

– Пиши «воин». Итак: «Крутой и злой воин может говорить без причины разные слова и не обязан знать смысл этих слов!» Записал?

– Ага.

– Запомни это правило. В жизни будет много случаев, где тебе надо будет говорить не только «жиесть», но и целые предложения без смысла! Например, например… Вот, смотри.

На противоположной стороне улицы несколько студентов шли вдоль дороги, бросали друг другу скрученные трубочкой тетради, как в регби, и громко смеялись.

– Круто? – спросил Крутой Али.

– Круто, – автоматически ответил я, пытаясь разглядеть скрытый смысл крутости.

Один из пасов вылетел над головами ребят прямо на проезжую часть. Самый высокий и самый быстрый из них выбежал на дорогу и поймал тетради, едва не приземлившись на капот машины. Старик-водитель опустил стекло и сказал слово, которое мне нельзя говорить. В ответ они предложили ему замолчать, тоже используя нехорошее слово, и убежали.

– Вовремя, – обрадовался Крутой Али наглядному примеру. – Видел, как он поймал тетради?

– Ага.

– Как бы ты его похвалил?

– Молодец? Четко? Круто? – спросил я нерешительно. Я знал, что тут не все так просто.

– Если бы ты был лохом, ты бы сказал «молодец», еще скажи «хороший мальчик». Ты должен сказать новое модное выражение: «В натуре, ты пушка!» Понял?

– Какая пушка?

– Никакая!

– А где пушка? Я не понял.

– Вот именно, я же сказал, правило сорок шесть, прочитай вслух.

Я опять достал тетрадь и прочитал правило:

– Крутой и злой воин может говорить без причины разные слова и не обязан знать смысл этих слов!

– Теперь понял?

– Ага.

Я зафиксировал полпути до школы, ровно на остановке. Я знаю это, потому что считал шаги: 750 шагов – половина пути, еще 750 – и я в школе. Быстрым шагом можно дойти за 13 минут 30 секунд, обычным – примерно за 20 минут. Кстати, я иду в школу не потому, что должен ходить в школу. Я сам решаю, что мне делать, и решил ходить в школу, потому что типа мама мне не разрешает бросить ее. Я спрашивал позавчера. Это одна из моих серьезных проблем: если хочешь быть крутым, ты не должен любить ходить в школу. Поэтому я начал придумывать вещи, из-за которых я не люблю школу. Я должен приходить туда с плохим настроением и уходить с хорошим. «Школа – это тюрьма» – вспомнил я одно из первых правил Крутого Али.

– Перемены? Я не люблю перемены, – сказал я.

– Перемена – это хорошо. Это возможность кого-нибудь побить, – ответил Крутой Али. У него на все есть ответ. Он крутой.

– Ах да… – Я вспомнил, что все еще не придумал вещи, которые должны меня злить, чтобы я мог сразу разозлиться и подраться, как настоящий воин. Злой воин, и даже плохой. Если я буду злиться, то смогу напасть даже на слабых, если они на меня посмотрят не так. Или так. Или вообще посмотрят. Или вообще все что угодно. – Я не люблю школу за вонючие парты, – вдруг вспомнил я.

– Почему?

– Ты же их видел, Крутой Али, они сломанные, разваливаются, краска падает с них, они кривые, на них пишут всякие гадости. Я хочу нормальные парты.

– Нормальных парт нет ни в одной школе этой ямы, – сказал он уверенно, вероятно имея в виду Махачкалу. – Ты поменял уже три школы, тебе хотя бы раз попалась нормальная парта?

– Нет.

– А ты видел, чтобы у кого-нибудь когда-нибудь при тебе была нормальная парта в любом из классов любой из школ?

– Нет.

– Тогда чё ты пристал к партам?

– Ты видел, что нарисовано у меня под партой?

– Ты.

– Что я?

– Под твоей партой нарисовали тебя, и у тебя во рту всякие гадости.

– А еще?

– «Артур черт».

– Я это уже стер. Там вообще много чего пишут. Даже про Амину, а она мне нравится. Меня бесят эти парты. Я сразу злюсь.

– Из-за них или из-за надписей?

– Я с тобой не разговариваю! Тебе легко говорить, ты за парту не влезаешь. Тебе надо на полу сидеть, чтобы нормально помещаться за партой. И вообще, никто ничего плохого о тебе не писал на партах и тебя не рисовал, потому что ты крутой и все тебя боятся, Крутой Али! Они меня бесят. Я не хочу ходить в школу, чтобы сидеть за этими партами.