Типа в сказку попал - [7]

Тощая оглянулась, еще раз царапнула меня глазищами, и направилась к куче одежды. Постояла над одной, другой и ушла за колонну. Я тряхнул головой, вытряхивая оттуда всякую дурь, и сдвинулся с места. Нож по-прежнему был у меня в руке. Не знаю уж, откуда он взялся. Будто из рукава выскочил. Но появился он в самое подходящее время. Если б еще одежду и обувь вернуть!… А то на ветру, да на каменных плитах – совсем не в кайф. Жаль не осталось живых, некого убить за то, что сотворили с моим прикидом.

Обошел колонну и чуть не столкнулся с Тощей. Она резко обернулась и уставилась на меня. Или на то, чего у меня замерзло и уменьшилось в два раза. Смутить, типа, пытается? Ну-ну. Я ответил ей таким же оценивающим взглядом.

Отличить ее от пацана стало еще труднее. Плоская грудь, кожа в пупырышках, а низ живота прикрывает рука, замотанная плащом. Пальцы на тонких ногах поджимаются от холода, но больше девка не делает ни одного движения. Только смотрит. Но от этого взгляда я покрылся мурашками. Или замерз – сквозняк здесь конкретный. Наверно, замерз. Не верю я в дурной глаз. И гипноз на меня не действует. Только ласка. Или пистолет. Но это так, шутка. Не охота мне играть в гляделки, не то настроение. А потом я понял, что на нож тощая пялится, не на меня. Нужен я ей, как не знаю чего… А вот нож, ножик, что убивает быстро и странно, ей, похоже, знаком. И защищаться она собралась от него. Я так, ходячая подставка для оружия, а вот нож опасен по-настоящему. Даже не нож, а Нож. С большой буквы.

Не знаю, откуда взялись эти мысли. Вот глянул девке в глаза, и зашевелилось чего-то в моей башке. И опять меня, как жаром обдало. Разозлился я.

– Что, так и будем стоять? Или оденемся и уйдем отсюда?

Девка посмотрела на меня с удивлением. Теперь уж точно на меня.

– А Нож ты сможешь… убрать?

На миг мне послышалось другое слово: успокоить, но чего только не послышится в таком месте.

– Запросто.

Перебросил нож в левую руку, прижал лезвие к запястью, а руку к бедру. Вот и спрятал оружие. Вроде бы. И только потом понял, что не чувствую холода. А ведь металл остыть на ветру должен до температуры льда. Или плит под ногами. Похоже, я сам остыл до такой температуры, вот и не чувствую ничего.

– Хорошо.

Тощая смотрела насторожено, но в голосе слышалось уважение. Чего-то я сделал такое, что она прониклась. Знать бы еще, чего. Зыркнула еще раз, словно мерку сняла, для гроба, и сказала:

– Одежда ларта тебе подойдет.

Я не двинулся с места.

– Остальные еще меньше, – не поняла она моего упрямства.

– А где он, этот… ларт?

Глазищи Тощей стали еще больше. На пол-лица.

– Там, где ты его убил. Возле главного алтаря.

И она качнула головой. Я пошел в ту сторону. Идти пришлось недолго.

На алтарь я только глянул и тут же зажмурился. Вроде бы камень как камень, а глаза почему-то слезятся. И в голове звенит. И колени подгибаются. Упал на четыре точки и тут же наткнулся на кучу шмоток. В знакомом беспорядке валяются. Вот только не помню, чтоб я здесь убивал кого-то. Провал в памяти, типа? Сгреб вещички с пола и на четвереньках добрался до колонны. Ближайшей. Хоть какая-то защита от ветра. И опора. Ноги у меня дрожали. И здорово при том. Словно всю ночь расслаблялся, стоя.

Там, у колонны, меня девка и нашла. Одетая уже. С ножом на поясе и шипастой дубинкой в руке.

– А ты сильный.

Я только-только обулся и пытался справиться с рубашкой. Коротковата мне одежка оказалась. Ее прежний владелец был ниже и шире меня. К тому же –с пузом. Короткие штаны я убрал в сапоги, а рубаху пришлось шнуровать на боках. На штанах тоже была шнуровка, типа, подгоняй под любой размер. Совсем не дурак придумал этот фасончик. Правда, никаких тебе змеек, кнопок, но материалец качественный, неплохая замена моей любимой кожанке. Осталось меч на пояс, нож за голенище и в лес, к толкиенистам. И нож, и меч пока лежали под ногами, а я старательно подгонял одежку. Если взял ее у мертвеца, то это еще не повод выглядеть пугалом.

Тощая тоже смотрелась вполне, и уважение в голосе явно мешалось с удивлением. Не ожидала меня увидеть, что ли? И тут же понял: точно, не ожидала.

– Так ты нарочно послала меня туда?!

– Ага.

Ни тебе страха, ни смущенья. Как так и надо. А, может, и правда, надо? Разбери-пойми чужие правила. Но можно попытаться.

– Зачем? Я же умереть там мог!

– Мог. Но настоящий ларт не умирает от своего Ножа.

Странное объяснение. Непонятное. Но непонятное только мне. Девка, похоже, ничуть не сомневается, что поступила правильно.

– Как ты меня назвала?

– Ларт. Как же еще?

– Это не мое имя.

– Не твое, – соглашается Тощая. – И не того, чья сута на тебе.

– Тогда почему…

– Потому, что ты приручил Нож и служишь Храму!

Девка злится. Я тоже.

– Никому я не служу!

Это вырвалось невольно. Давно уже я не работал только на себя, но те, кто был надо мной, остались в другом месте. Или в другом времени.

– Да?

Тощая посмотрела, как прицелилась. А до меня вдруг дошло, что в руках у нее оружие. Может, оно самое и прикончило стражника. Того, что елозил по моей заднице копьем.

– Значит, ты мне не будешь мешать?

Вот так вопрос.

– А чего ты хочешь сделать?

Совсем не лишнее уточнение. Вдруг ей нужен мой труп. Тогда я очень даже против.