Тимур и его команда и вампиры - [40]

Собака с истошным лаем бросилась следом за ней.

— Куда ты несешься как малахольная? — удивился Сева Симаков.

— Тимур, где Тимур? — нетерпеливо выкрикнула Женька и, расталкивая ребят, бросилась к мальчишке, который стоял у ворот их дачи с лицом человека честно выполнившего свой долг. — Почему вы так долго? Ольга так и не вернулась… Но теперь я знаю, где она! Видишь это зарево? Сестра там, и она попала в большую беду…

Женька уткнулась ему в плечо — рубашка сразу промокла от девичьих слез:

— Зачем теперь дурацкая стрела из серебра? Какая в ней польза? Мы все равно не успеем… добежать до реки… Если бы папа был здесь, все было бы иначе… Уже ничего нельзя изменить. Слишком поздно…

Тимур стоял и кусал губы.

Должен быть выход! Обязательно должен. Он скользнул взглядом по дачным заборам и вдруг понял, что надо делать. Обнял за плечи плачущую девочку:

— Мы успеем! Просто успокойся и подожди меня здесь…

Он лихо перепрыгнул через забор дома участкового Квакина и бросился к гаражу, где ночевал его служебный мотоцикл.

Спрашивать совета или разрешения не у кого — окна в доме были темными, ставни закрыты на крюки, двери заперты. Судя по всему, солидный и положительный участковый напросился на постой ко вдовой молочнице Нюре.

Тимур быстро и ловко вытащил топор, забытый в колоде рядом с поленницей дров. Он остановился перед закрытой дверью сарая. Он перевел взгляд с топора на замок. Да! Он знал — так делать было нельзя, но другого выхода не было. Сильным ударом он сшиб замок и вывел мотоцикл из сарая.

Женя и Коля стояли у калитки. Издалека показался быстро приближающийся огонь. Огонь летел прямо на них, послышался треск мотора. Ослепленные, они зажмурились, попятились к забору, как вдруг огонь погас, мотор заглох и перед ними очутился Тимур.[23]

— Садись, Женя! Садись! — Он хлопнул по заднему сиденью милицейского мотоцикла. Девочка взвизгнула от восторга — на мотоцикле они обязательно успеют! Теперь все обойдется, все устроится и будет хорошо!

Она обняла Тимура свободной рукой за шею и поцеловала. Лицо у Тимура пошло красными пятнами — хорошо, что ночь, и никто не заметил! Он повторил, старясь казаться суровым:

— Держись крепче, поедем быстро…

Мотор затрещал, гудок рявкнул, и скоро красный огонек скрылся из глаз.

— Вперед! — кричала Женька, а свежий ночной ветер дул ей в лицо, трепал светлые косы с развязавшимися голубыми бантами.

Мотоцикл свернул с асфальтового шоссе на грунтовку, а потом и вовсе покатил по лесной тропке из песка и опавших сосновых иголок, туда, где кровавым призывом полыхала зарница. Остановились только у реки, неподалеку от белой барской беседки, которую поселковые старожилы называли ротондой.

Перед ротондой простиралась лужайка, когда-то представлявшая собой газон.

Ребята спрятали мотоцикл за кустами и, держась в тени деревьев, стали осторожно красться к ротонде и дружно замерли, завороженные зрелищем.

Лунный свет щедро заливал поляну, мост через речку и отражался в воде, как изображают на пейзажах, написанных маслом. Арман и Ольга стояли в ротонде, взявшись за руки, — оба в черном, они выглядели высокими и стройными, их кожа казалась не просто бледной, а изысканной и холодной, как поверхность мраморных статуй. Пара выглядела неправдоподобно красивой! Черты их лиц проступали непривычно резко. Родная сестра показалась Жене совсем чужой, незнакомой и очень взрослой женщиной. Глаза у нее лихорадочно блестели и были бездонными из-за огромных зрачков. Волосы непостижимым образом отросли, потемнели и спадали почти до самой талии, ногти тоже казались очень длинными и острыми, а губы — темными, как красное вино. Ольга улыбалась: только ни веселья, ни радости не было в этой улыбке!

Ноздри красавицы вздрогнули, она принюхалась, как дикий хищник, медленно и плавно повернулась в сторону младшей сестры и ласково позвала:

— Иди сюда, Женя… Иди, не бойся! Я больше никогда не буду тебя ругать!

— Евгения, чистая душа, ты можешь остаться с нами. Смелее, сделай шаг, — Арман чарующе улыбнулся и поманил девочку рукой. — Подойди к нам… ты станешь такой, как мы. Иди скорее, иди сюда…

Женька покачнулась и уронила оружие, которое так старательно прижимала к груди. Постояв пару секунд, она, покорно переставляя ноги по траве, зашагала в строну лунного света, прямиком к белой беседке. Но Тимур схватил ее за руку и прижал к себе, прошептав на ухо:

— Ты что! Женя! Вспомни, кто они!

Девочка испуганно хлопала ресницами, как человек, неспособный спросонья разобраться, куда ему бежать и что делать.

Ольга не выдержала, сбежала по ступенькам вниз и зашагала по траве:

— Ах ты, негодная девчонка! Люди думают, ты — цветок, а не ребенок! Я одна знаю, что ты за кактус — колет до крови! Маленькая пиявка. Погоди, я до тебя доберусь…

Арман следил за охотой с возвышения, указав Ольге в сторону колыхавшихся на границе лунного света теней:

— Осторожно, она не одна! — и добавил, поморщившись, словно от зубной боли: — Там еще мальчишка… как же я от него устал!

Тимур не стал слушать дальше. Он вытащил из-за пояса отцовский пистолет, снял с предохранителя, прицелился — точно, как в тире, и выстрелил. Пуля ударилась в плечо Армана, не причинив никакого вреда. Рикошетом отскочила, ударилась о мраморную колонну, оставила на ней новую щербинку.