Тимбу-Лимбу, ее придворные и мельники-снеговики - [2]
Они нашли Пимпельсанга в его комнате. Тот сидел в кресле и дремал. Когда Тимбу-Лимбу разбудила его, Пимпельсанг первым делом снял свои большие очки и стал протирать их носовым платком. Затем, еще не очнувшись от сна, отыскал карандаш и открыл свою толстую книгу. Но услышав в чем дело, он окончательно проснулся, закрыл книгу и встал.
— Немедленно в путь! — коротко сказал он. Затем подошел к шкафу и стал укладывать чемодан.
При известии о походе Муки от удовольствия запрыгал. Он прыгал до тех пор, пока не кончился завод, и Тимбу-Лимбу пришлось снова его заводить. Муки просил только о том, чтобы его завели хорошенько: иначе не хватит сил взобраться на гору.
А с Тору-Лору, как всегда, произошла маленькая неприятность.
— Не хо-чу-у-у идти! — завопил он.
— Тогда можешь оставаться дома, — сказала Тимбу-Лимбу.
— Не хо-чу-у-у оставаться, — заорал Тору-Лору.
Все начали быстро укладывать вещи. На всякий случай Тимбу-Лимбу уложила в свой рюкзак также сорок семь носовых платков Тору-Лору.
Наконец все собрались во дворе замка, готовые отправиться в путь. Недоставало только Пимпельсанга. Памбу обнаружил его в башне. Пимпельсанг сидел в кресле и дремал, на коленях у него лежал чемодан. Памбу разбудил его. Пимпельсанг снял очки, аккуратно протер их, поправил книгу, которая висела у него на шее, и побрел за Памбу.
И тут все увидели, что кто-то приближается к воротам замка.
От удивления они раскрыли рты. Тот, кто приближался к ним, шел пятясь. Он маршировал спиной и затылком вперед, а лицо и носки ботинок были обращены назад. Дойдя до ворот, он остановился, и все увидели, что это был мальчик из жести.
— До свидания! — сказал он вежливо. — Закройте, пожалуйста, ворота на замок, я хочу войти!
Глава 3
Первым пришел в себя резиновый Памбу. Он подскочил к воротам и открыл их. Мальчик из жести вошел во двор, повернулся кругом и представился:
— Требла, путешественник вокруг света.
Тут он заметил узлы и чемоданы и спросил жестяным голосом:
— Вы должны были откуда-то приехать? Я был бы очень рад помешать вам…
Тимбу-Лимбу растерянно пожала плечами и вопросительно посмотрела на Пимпельсанга. Муки тихонько прокрался вперед и обнюхал жестяные сапоги Треблы.
Краска на них изрядно стерлась.
— Мы идем к мельникам-снеговикам, — объяснил Пимпельсанг. — С ними что-то случилось.
Лицо Треблы засияло от счастья.
— Я был бы очень огорчен, — сказал он, — если б мог пойти с вами!
И тут же схватил с земли самую большую поклажу. Это был рюкзак с палаткой и другими походными принадлежностями. Требла взвалил его на спину, но так как он сделал это задом-наперед, то мешок повис у него на животе.
Затем жестяной мальчик взмахнул рукой и зашагал. Все так же — спиной вперед, носками ботинок — назад. Его жестяное лицо было веселым и дружелюбным.
Все последовали за ним.
За воротами Требла показал рукой на вершину горы и спросил:
— Мельники-снеговики живут там, внизу, не так ли?
— Наверху! — завопил Тору-Лору.
— Я сразу догадался, что внизу, — довольным голосом произнес Требла.
Тут Тору-Лору захныкал. Он плелся еле-еле, вытирал кулаком слезы и сердито сопел.
Так они шли по петляющей лесной дороге, которая терялась между деревьями. Все выше и выше.
Впереди всех бежал Муки, потому что его завели слишком сильно и он уже не мог остановиться. Следом за Муки, задом наперед, тащился Требла с мешком на животе. Затем шли остальные. На одном из поворотов Тимбу-Лимбу прошептала Пимпельсангу:
— Тебе не кажется, что наш новый друг какой-то странный?
— Не вижу в нем ничего странного! — ответил Пимпельсанг. — Ничего особенного!
— Ты заметил, как он говорит? — допытывалась Тимбу-Лимбу.
— У каждого свои странности, — успокоил ее Пимпельсанг. — Не стоит обращать на них внимания.
— Но ведь он ходит задом наперед!
— Пусть себе ходит, — сказал Пимпельсанг и посмотрел на Тимбу-Лимбу поверх очков. — Некрасиво говорить о других за их спиной…
— А я и не говорю за спиной, — смутилась Тимбу-Лимбу. — Я сказала только…
— Сделаем вид, будто мы ничего не замечаем, — прошептал Пимпельсанг. — Он наш друг.
Тимбу-Лимбу улыбнулась.
— Ну, ладно, я больше не буду. Но все-таки…
Так они шли, шли, шли. Песчаная лесная дорога петляла туда-сюда. Она то скрывалась в тени деревьев, то вновь открывалась взору путников.
Особых неприятностей в первый день похода не было. Только Пимпельсанг, который то и дело присаживался отдохнуть, засыпал восемь раз, и его приходилось будить.
А Тору-Лору был так зачарован незнакомой обстановкой, что на несколько часов он забыл про свои капризы.
Вечером они расчистили под деревьями площадку для лагеря. Разбили палатку. И так как все очень устали, то мгновенно заснули. Они и не заметили, что Требла забрался под одеяло задом наперед, положив ноги на полушку, и заснул.
Только Пимпельсанг набрал хворосту и разжег рядом с палаткой костер. Устроившись поудобнее, он открыл книгу и начал писать: «СЕГОДНЯ МЫ ОТПРАВИЛИСЬ В ДАЛЕКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ…» Пимпельсанг все писал и писал. Ночь напролет он заносил в свою книгу все, что произошло за день. Время от времени он грыз карандаш, сомневаясь, так ли он записывает. Он не помнил, действительно ли на них напал огромный семиглавный
