Тиховодье - [71]

Мерещится, – подумала она и сделала несколько робких шагов вглубь магазина.

Сегодня она уже не один раз попадалась на облик плачущего мальчика, как рыбешка на блесну. Будто кто-то нашел ее слабость и используя ее заманивает женщину в ловушку, из которой впоследствии ей будет не выбраться. Казалось, невидимый…

Как только отойдут красные воды, найдутся всем куклы Вуду и кукловоды

…кукловод, дергая за нити причинно-следственных связей, ведет ее к только ему известному финалу. Стоило ей подумать, что она больше не поддастся на эти его уловки, как всхлип повторился.

И в этот раз он был громче и отчетливей.

Скосив глаза, Катя увидела смутное марево, похожее на колышущиеся волны разогретого солнцем воздуха, которые можно заметить морозным днем над крышами. Марево образовывало силуэт низкорослого человека.

Карлик сидел напротив железной дороги, подперев голову руками.

– Привет, – произнесла она, прекрасно понимая, что, если карлик может читать ее мысли говорить что-то вслух смысла не имело. Но ей так было проще и естественней общаться даже с нереальной эфемерной сущностью.

– Помнишь, как Макс любил здесь находиться? – спросил он вместо ответа на ее приветствие.

– Конечно.

– Меня всегда удивляло, как по-разному устроена память у детей и взрослых. Отчего они запоминают совершенно разные вещи? То, что для взрослых кажется важным для детей – полная ерунда, на которую они даже не обращают внимания. Мамочка запоминает и потом еще долго переживает, как ее малыш падает с велосипеда и разбивает коленку, но для самого ребенка это лишь рядовой эпизод, который забывается уже на следующий день. И в то же время родители совершенно не обращают внимания на брошенную сгоряча пару крепких слов, а дети начинают обсасывать их как куриные кости, создавать на их основе темные замки и населять их чудовищами из собственных фантазий. Взрослый соврёт и не придаст этому значения, а ребенок, обжегшись об эту ложь, обязательно сделает неправильный вывод, зациклится на нем и в будущем превратится в неврастеника.

– Ты к чему это? – ответила Катя.

Она практически не вслушивалась в его слова, все это время, разглядывая игрушечный автомобиль и его пассажиров. Ей показалось, что это какой-то намек. Не похожа ли машина на «Мазерати», а Кен на Александра? И не она ли эта Барби с задранным чуть не до ушей платьем. Ей стало неуютно. Ощущение было такое, будто она стоит в душевой, а из миниатюрных отверстий в стенах за ней наблюдают десятки глаз.

– Да ни к чему особенно, – ответил карлик. – Собственно просто хотел заострить твое внимание на этом странном факте. Думал в тебе окажется хоть что-то из того, что нафантазировал себе Максим. Но, похоже, чудес не бывает.

Карлик вздохнул.

– Пока. Еще увидимся.

– Подожди, – окликнула его Катя. – Скажи, ты усадил этих кукол на машину?

– Нет.

– Значит здесь кроме нас еще кто-то?

– Ты действительно все еще ничего не понимаешь.

– Подожди. Не лги мне, это ты играешь тут в машинки? – ее голос зазвенел от неожиданной злости.

Карлик не ответил. Она попыталась вновь разглядеть его смутный образ, но колышущееся марево исчезло.

Катя развернулась и направилась к выходу из магазина.

4

Она еще не прошла мимо стоек антикражных систем, когда в колонках торгового центра заиграла музыка. Дернувшись от испуга, Катя остановилась и замерла.

Звучала песня «I Don’t Want To Miss A Thing» группы «Aerosmith» из фильма «Армагеддон». В первый год жизни Максима, это была ее любимая песня. Она уже не помнила, почему и с чем это было связано, – ей никогда не нравился Брюс Виллис, или исполнительское мастерство «Aerosmith», но что-то определенно было в этой песне, что-то заставлявшее ее каждый раз нажимать на кнопки кухонного «бумбокса».

– Эй, – крикнула она в сторону динамика вмонтированного в подвесной потолок. – Ты что играешь со мной?

Опустив голову, она встретилась с призывным взглядом развратной красотки с рекламного щита прямо напротив магазина игрушек. KISSка, – было написано сверху, – магазин женского интимного белья. А ниже буквами поменьше: мы подарим вам истинное удовольствие.

Она никогда не ходила по подобным магазинам, – не из скромности, просто не было нужды. Хотя иногда ее и тянуло заглянуть внутрь, но она всегда проходила мимо. К подобным товарам прибегают, когда не ладится в постели, считала она. А у нее, слава богу, подобных проблем не было никогда.

Или же были? Ведь мужа она не удержала. Он изменял ей прямо у нее под носом, а она ничего не замечала.

Брось, – посоветовала она себе, – не рефлексируй. Александр – обычный самовлюбленный кобель. Это был его способ самоутвердиться.

Музыка прервалась также внезапно, как и началась, и за спиной раздались торопливые неровные шаги. Кто-то все это время подкрадывался к ней. Кто-то желавший остаться не замеченным до тех пор, пока в прыжке не вонзит свои клыки в ее шею.

Она вскрикнула и обернулась.

В нескольких шагах от нее замер пупс. Тот самый, который еще пару минут назад лежал в луже земляничного шампуня в самом конце отдела. Кровавые плоскостопые следы тянулись за ним вдоль всего прохода.

Но не это заставило ее побледнеть и застонать: кукла, пусть даже вставшая на ноги и самостоятельно протопавшая пару метров, оставалась куклой. Сегодня ей доводилось видеть и не такое. То, что действительно вселило в нее ужас – это буквы из рассыпанного алфавита.