Тиховодье - [52]
Она дергает ручку, и стекло внутри мелкой металлической сетки отвечает обиженным дребезжанием.
Закрыто.
Черт, – ей вновь овладевает отчаяние, – если бы не сетка, я могла бы попытаться разбить стекло и попробовать пролезть через дыру.
С краю от двери куском изоленты к стене приклеен листок бумаги.
Она читает текст, написанный неаккуратными крупными буквами пожизненного троечника.
Федор-сан, знаю, что ты обязательно напьешься в эти выходные, поэтому напоминаю – НЕ ЗАБУДЬ ЗАПЕРЕТЬ ДВЕРИ, А КЛЮЧ УБРАТЬ НА МЕСТО В ПОДСОБКУ МУЗЕЯ.
Должно быть, сторож, страдающий склерозом и алкоголизмом, приклеил этот листок рядом с замком, чтобы не забыть выполнить одну из своих обязанностей, прежде чем уйти в запой.
Школьный музей не заперт, как и все кабинеты в школе. Странно. Для чего в таком случае запирать выход на лестницу? На первый взгляд такой поступок сторожа кажется нелогичным, но поразмыслив, Катя приходит к выводу, что возможно, таким образом, он пытался сократить пространство, которое бы требовалось посещать во время обходов.
Кстати, а где же он сам, думает она, наверняка дрыхнет где-нибудь пьяный.
Потом вспоминает про эвакуацию, пустой город и понимает, что в школе нет никого кроме нее и призраков.
Музей занимает квадратное помещение с одним единственным окном. Сквозь щель между занавесок из плотной ткани с улицы проникает медное свечение. По периметру стоят узкие застекленные стеллажи.
Нащупав справа от дверного проема выключатель, Катя нажимает кнопку.
Под потолком вспыхивают четыре круглых плафона. Раздается хлопок и три из них тут же гаснут. Оставшийся продолжает светить, но в пол силы.
Катя пересекает комнату и, подойдя к окну, выглядывает наружу.
Зрелище жуткое и завораживающее.
Небо окрашено темной охрой. Капли кровавого дождя струятся по оконному стеклу. Свет фонаря левее окна будто пропущен через красный фильтр. Он трепещет, так же как лампа в плафоне под потолком. Они бьются в едином ритме как пульс в разных частях тела одного существа: они связаны единой сетью артерий и вен и питаются от одного сердца.
Окно выходит в школьный двор. В пятидесяти метрах впереди темнеет здание нового корпуса. Но даже оно не столько черное, сколько темно-красное.
Густые тени наступающей ночи имеют цвет засохшей крови. Кровавый дождь, льющий с темного неба, растворяет их, наполняет ими дренажные канавы, перемешивает, перетекая из лужи в лужу на старом потрескавшемся асфальте.
Катя идет вдоль стеллажей. На узких полках стоят старые чёрно-белые фотографии. Каждая в отведенном для нее углублении в картонном каркасе, обшитом красным бархатом. Между фотографиями попадается сопроводительный текст на пожелтевших листах формата А5. Поблекший и трудночитаемый сквозь пыльный пластик.
На фотографиях большей частью запечатлены выпускные и первые классы, портреты медалистов и особо отличившихся учеников. Каждый стеллаж соответствует своему учебному году, но понять какой какому крайне сложно, – все упоминания о годе, когда была сделана та или иная фотография старательно замазаны черными чернилами.
Кто-то усердно поработал, замарывая и скрывая следы, оставленные временем.
Все фотографии имеют странный необъяснимый дефект – лица людей на них расплывчаты и размазаны. Создается впечатление, что в то время пока фотограф снимал их на свой старый «Зенит», все они энергично кивали и крутили головами.
Только на двух фотографиях, в стеллаже возле окна, она обнаружила человека, чье лицо не выглядит бесформенным расплывшимся пятном. И в этом человеке она узнала себя.
8
Из коридора доносится громкий цокот каблуков. Он то затихает, то появляется вновь: неровный, сбивчивый и блуждающий.
Кажется, идет пьяная женщина, которую шатает, чьи ноги подкашиваются, вынуждая хозяйку сначала семенить мелкими шажками, а затем замирать, ловя равновесие.
В дверном проеме мелькает силуэт.
В музей следом за Катей, пошатывалась из стороны в сторону, но не плавно, как шатаются пьяные или обессиленные люди, а рывками, как сломанный механический робот, входит девушка-подросток.
Два огромных банта во всклокоченных волосах, диссонируют с туфлями на высоких каблуках и школьным платьем, явно неподходящим по размеру и лишь слегка прикрывающим ягодицы. Воротник платья расстегнут и две непропорционально больших груди, будто сдавленные корсетом выпирают наружу гротескно и одновременно возбуждающе. Пятна крови и кровавые разводы делают посеревший кружевной фартук школьницы похожим на фартук мясника.
Катя не может вспомнить, где раньше ей доводилось видеть эти пухлые капризные губки, маленький кукольный носик и идеальные брови, но девушка определенно кажется ей знакомой.
– Почему он оттолкнул меня? – произносит школьница, голосом, дребезжащим как стекло в старом серванте. – Вместо того чтобы как все нормальные люди трахнуть меня своей боеголовкой, он трахнул меня головой об угол стола.
– Я не понимаю…
– Брось. Все ты понимаешь. Это ты его так воспитала, да? Я одела ради него туфли на этих долбаных каблуках и стринги, которые впиваются между моих булочек. Хотя мне хотелось бы, чтобы между них в меня впилось кое-что другое. Догадываешься что? Я хотела его, видела, что тоже нравлюсь ему, и в этот сладкий долгожданный момент он швыряет меня на пол.
В настоящий сборник вошли восемь разноплановых рассказов, немного вымышленных и почти реальных, предназначенных для приятного времяпрепровождения читателя.
Повесть-сказка, без моральных нравоучений и объяснения смысла жизни для нашей замечательной молодежи. Она и без нас все знает.
Максим, как и многие люди, жил обычной жизнью, не хватая звёзд с неба, но после поездки в Индию, где у него произошла довольно странная встреча с одним мудрым старцем, фундамент его привычного мировоззрения дал трещину, а позже и вовсе рассыпался в прах. Новый смысл и уже иные горизонты увлекли молодого человека к разгадке очень древней тайны жрецов… И это ещё не всё, впереди другие приключения и жизненные головоломки. С уважением, Вячеслав Корнич.
Тяга к взрослым мужчинам — это как наркотик: один раз попробуешь — и уже не в силах остановиться. Тем, для кого априори это странно, не объяснишь. И даже не пытайтесь ничего никому доказывать, все равно не выйдет. Банально, но вы найдете единомышленников лишь среди тех, кто тоже на это подсел. И вам даже не придется использовать слова типа «интерес», «надежность», «безопасность», «разносторонность», «независимость», «опыт» и так далее. Все будет ясно без слов. Вы будете искать этот яд снова и снова, будет даже такой, который вы не захотите пустить себе по вене, но который будете хранить у самого сердца и носить всегда с собой.
Мэпллэйр – тихий городок, где странности – лишь часть обыденности. Здесь шоссе поедает машины, болотные огни могут спросить, как пройти в библиотеку, а призрачные кошки гоняются за бабочками. Люди и газеты забывают то, чего забывать не стоит. Нелюди, явившиеся из ниоткуда, прячутся в толпе. А смерть непохожа на смерть. С моста в реку падает девушка. Невредимая, она возвращается домой, но отныне умирает каждый день, раз за разом, едва кто-то загадает желание. По одним с ней улицам ходит серый мальчик. Он потерял свое прошлое, и его неумолимо стирают из Мироздания.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.
Город Пермь не то что бы уж очень большой, но и не маленький. Крепкий такой миллионник. Люди тут живут разные. Счастливые и не очень. Влюбленные и брошенные любимыми. Да и время течёт здесь по своему: смешивая в переулках и революцию, и энтузиазм строителей коммунизма, и глухие 80-е, и целину, и современность. И истории происходят с людьми разные. Про любовь. Содержит нецензурную брань.Эта книга – участник литературной премии в области электронных и аудиокниг «Электронная буква – 2019». Если вам понравилось произведение, вы можете проголосовать за него на сайте LiveLib.ru http://bit.ly/325kr2W до 15 ноября 2019 года.
Для одних круиз по Средиземному – отдых, для других – способ получить запретное, а для Юли Шадриной – возможность узнать правду и восстановить справедливость. Когда-то судьба ворвалась в ее мечты надсадным воем сирены "скорой помощи". Она попыталась выстроить жизнь заново, не зная, что ее мнимое счастье оплачено обманом и шантажом. Что ж, она заплатила за это высокую цену, теперь пришла пора требовать ответ. Но выдержит ли она последнее испытание, когда придется протянуть руку помощи своему врагу или даже принять помощь от него? Содержит нецензурную брань. Эта книга – участник литературной премии в области электронных и аудиокниг «Электронная буква – 2019».
Три девушки собрались за столиком привокзального кафе и болтают о своем, о девичьем. Скоро им всем уезжать в разные стороны – всего за несколько часов нужно успеть поделиться накопившимися новостями. Эти девчонки – японка-кицунэ Арису, бельгийская ведьма Жюли и русская Баба Яга… ну, положим, вовсе пока не баба и даже, если уж начистоту, то не совсем даже Яга. На самом деле ее зовут Ярослава. Можно просто Славка, как называют ее друзья. О, разумеется, им есть что рассказать друг другу!Эта книга – участник литературной премии в области электронных и аудиокниг «Электронная буква – 2019».
В глухой деревеньке живет настоящее чудо: основатель старообрядческой общины «Рыбари Господни» умеет исцелять болезни, изгонять бесов и воскрешать мертвых. Однажды попав в сети общины, можно остаться в них навсегда… Репортер и скептик Павел Верницкий не верит ни в чудеса, ни в магию, и решает разоблачить новоявленного мессию. Но на глазах оживают страшные сказки о проклятых местах, и во что верить, когда рассудок дает трещину? И как не стать наживкой для ловца человеческих душ…Эта книга – участник литературной премии в области электронных и аудиокниг «Электронная буква – 2019».