Тихоокеанский водоворот - [14]

Он выбрал белый костюм и розовую рубашку. И, пока сложным узлом завязывал галстук, ему пришло в голову, что неплохо бы обзавестись небольшой защитой. У Саммер ничего не вышло, но Питт видел: вероятность дожить до старости тает с каждым мгновением. Ему не выстоять в рукопашной с хорошо обученными профессиональными агентами разведки.

Скорострельный пистолет "Маузер" 712-й модели, серия 47405, можно описать как оружие, пробуждающее жажду крови. Этот уникальный пистолет способен производить одиночные выстрелы или стрелять очередями, как автомат. Идеальное оружие, чтобы внушить страх несчастному, который беспомощно смотрит в ствол.

Питт небрежно бросил маузер на кровать, снова порылся в саквояже и достал оттуда деревянную наплечную кобуру. Ее узкий конец был металлическим, с нарезкой, которая позволяла превратить кобуру в приклад для стрельбы по дальним целям, пистолет таким образом превращался в карабин, приклад использовали и при автоматической стрельбе. Питт сунул пистолет в кобуру и вместе с магазином на пятьдесят зарядов завернул в пляжное полотенце.

По дороге в вестибюль лифт останавливался на каждом этаже, принимая новых постояльцев, пока они не перестали вмещаться. Питт гадал, что подумали бы его попутчики, знай они, что у него в полотенце. После того как толпа шумно, толкаясь, выгрузилась в вестибюле, Питт задержался, нажал кнопку "Подвал" и спустился еще ниже, к подземной парковке. Открыл свою "AC-Кобру", спрятал маузер в узкой Щели за сиденьем водителя и сел за руль.

Он вывел машину наверх по пандусу и влился в транспортный поток на Калакауа-авеню, направляясь в северную часть города. Пальмы, росшие вдоль улицы, клонились к веренице современных магазинов и офисов, а тротуары в этом квартале были запружены толпами туристов в ярких нарядах. Солнце стояло высоко и отражалось от асфальта, заставляя Питта щуриться, когда он из-под темных очков смотрел на приборный щиток.

Он опаздывал на встречу с Хантером уже почти на час, но должен был сделать что-то еще, какая-то мысль в глубине сознания просила, чтобы ее услышали. Он и сам не знал, чего ждет, когда под колесами заскрипел красный вулканический булыжник дороги, но тем не менее свернул с шоссе и без видимой причины проехал еще две мили. Потом остановил машину у обочины и прошел мимо небольшой аккуратной вывески: "Музей Бернис Пауахи Бишоп: полинезийская этнология и естественная история".

Главный зал с галереей на верхнем этаже был уставлен аккуратными витринами с туземными каноэ, птицами и рыбами, копиями примитивных травяных хижин и необычными уродливыми статуями древних гавайских богов. Питт заметил невысокого, седовласого, с гордой осанкой мужчину, который размещал в витрине коллекцию раковин. Джордж Папаалоа был настоящим гавайцем: широкое коричневое лицо, выступающий подбородок, большие губы, туманные карие глаза и грациозное, движущееся без усилий тело. Он поднял голову, увидел Питта и помахал.

— А, Дирк. Рад твоему приходу. Пойдем в мой офис, там можно посидеть.

Питт прошел за ним в чистенький спартанский кабинет. Древняя мебель была заново покрыта лаком, а на книгах, которыми были уставлены полки вдоль стен, не было пыли. Папаалоа сел за стол и показал на викторианский диван.

— Расскажи, друг мой, нашел ли ты место упокоения короля Камехамеха?

Питт откинулся на спинку.

— Я почти всю неделю нырял на побережье у мыса Кона, но не нашел ничего похожего на погребальную пещеру.

— Наши легенды говорят, что он покоится в пещере под водой. Может быть, в одной из рек?

— Ты лучше меня знаешь, Джордж, что в засуху ваши реки превращаются в пересохшие канавы.

Папаалоа пожал плечами.

— Возможно, лучше, если место погребения никогда не найдут и король сможет покоиться с миром.

— Никто и не думает тревожить вашего короля. Там нет сокровищ. Камехамеха Великий стал бы замечательной археологической находкой, и только. Его кости лежали бы не в старой мокрой пещере, а в прекрасной новой усыпальнице в Гонолулу, всеми почитаемые.

Взгляд Папаалоа оставался печальным.

— Едва ли великому королю понравилось бы, что на его останки глазеют ваши хаоле.

— Думаю, он все же терпел бы нас, хаоле с материка, знай он, что восемьдесят процентов населения его королевства теперь выходцы с Востока.

— Как ни грустно, это правда. То, чего японцы не смогли добиться бомбами в сороковые годы, они добились деньгами в семидесятые и восьмидесятые. Я не Удивлюсь, если однажды, проснувшись, увижу над дворцом Иолани развевающийся на ветру флаг с восходящим солнцем. — Папаалоа пристально и бесстрастно смотрел на Питта. — У моего народа осталось мало времени. Два, от силы три поколения — и мы окончательно сольемся с другими расами. Мое наследие умрет со мной. Я последний человек с чистой гавайской кровью в своей семье. — Он взмахом руки обвел кабинет. — Потому я и выбрал музей делом своей жизни. Чтобы сохранить культуру умирающей расы, моего народа.

Он замолчал, глядя в маленькое окно на горы Коолау.

— Я старею, и мне трудно собраться с мыслями. Ты ведь пришел сюда не для того, чтобы слушать ворчание старика. Что тебе нужно?