Тихоня - [2]

Пришло время, когда мать сказала им:

— Сегодня мы последний день живём в этой норе. А завтра…

— Куда же мы пойдём? — перебила её Тихоня.

— К вашему отцу, дети.

Молодые утконосы никогда ещё не видели своего отца; им интересно было знать, что же он из себя представляет.

И вот они в последний раз прошли через длинный, извилистый тоннель, и, плюхнувшись в воду, Тихоня и Спир поплыли за матерью вверх по течению, через омуты и водовороты. Они пробирались по гладким, скользким камням, окрашенным в самые разные цвета: синий и янтарно-жёлтый, горчичный и красноватый, и наконец добрались до большой заводи. Здесь росли тенистые деревья; их кривые корни свешивались прямо к воде. А высоко в небе сверкало солнце и заливало золотисто-оранжевым светом отвесные скалы, кольцом смыкавшиеся вокруг просторной долины.

Под одним из больших корней была мрачная нора. В ней лежал утконос-отец.

Молча поглядел он на Тихоню и Спира, потом встал, потянулся к ним клювом и обнюхал. Отец был очень большой для утконоса — весил около пяти фунтов[1], а длина его от кончика клюва до кончика хвоста была почти два фута. Его короткие задние ноги были вооружены изогнутыми острыми шпорами.

Он сурово смотрел на детей и наконец произнёс:

— Вы, наверно, хотите, чтоб я показал вам, как надо нырять?

В голосе его слышалось нетерпение.

— Да, пожалуйста, отец, — сказали оба маленьких утконоса и от робости почувствовали себя ещё меньше.

— Хорошо. Молчите и слушайте. Нырять для утконоса очень важно: не научишься — останешься голодным. Нырять нужно так: сделай глубокий вдох и потом иди под воду, сильно загребая передними лапами. Задние лапы не дадут тебе перевернуться, а хвост будет вместо руля. Но смотри не забудь захлопнуть уши. Вот так… И закрыть глаза.

— Как же? Тогда не будет видно, где мы!.. — вставила Тихоня.

— Не перебивай! — строго заметил отец. — На дне всё равно ничего не увидишь — там слишком темно. Поэтому утконосы всегда закрывают глаза. Иначе в них набьются ил и тина… И в уши тоже. Ваше дело не глазеть по сторонам, а искать на дне раков и червяков. Это нужно делать клювом, на ощупь…

— И водяных жуков, да, папа? — закричала Тихоня.

— Да, и жуков… если сможешь их найти. Я, например, не могу.

— А в рот ведь тоже попадёт всякая грязь, что же тогда делать? — не унималась Тихоня.

— Ничего страшного, — ответил отец. — Это не причинит тебе вреда. Ты наполнишь грязью мешочки за щеками, а потом выберешь из этой грязи всё съедобное. Остальное выплюнешь… Ну, давайте!

Тихоня и Спир поплыли на середину реки. Отсюда им хорошо были видны кустарник и деревья на берегу: серебристые кедры с лиловыми цветами, камедные деревья, названные так потому, что под корой у них очень много клейкой, смолистой камеди.

Молодые утконосы уже собрались нырнуть, когда отец крикнул им:

— Да, ещё вот что: не оставайтесь долго под водой! С вас хватит одной минуты. А потом выплывайте на поверхность, чтобы подышать и поесть.

Тихоня и Спир набрали воздуха, нырнули и сразу потеряли друг друга из виду. Тихоня первая достигла дна. Она чувствовала, что всё оно усеяно большими и мелкими камешками, прелыми листьями, водорослями, а над ними медленно струится вода. Плотно зажмурив глаза, она начала тыкаться клювом в мягкое дно. Её упругий, словно резиновый, клюв не хуже, чем глаза, рассказывал ей обо всём, к чему прикасался… А ну, что это? Клюв раскрылся и тут же с хлопком сомкнулся. Так, чепуха! Всего-навсего пустой орех… А это? Тоже что-то несъедобное… Она зарылась клювом в мягкий ил и стала усиленно двигать передними перепончатыми лапами, чтобы удержаться под водой. Ведь её наполненное воздухом тело так и норовило выскочить на поверхность. Снова и снова погружала она в липкую тину свой клюв. Хлоп! Ага, на этот раз удачно: попался длинный сочный червяк.

Вдруг Тихоня почувствовала, что голова у неё тяжелеет да и вся она вот-вот взорвётся. Отчего так? Ой, какая тяжёлая голова… и кружится, кружится! Тут Тихоня вспомнила слова отца: «Не оставайтесь под водой слишком долго!» Да, нужно скорей наверх! Скорей набрать воздуха! Тихоня вильнула всем телом, оторвала клюв от дна, не забыв спрятать за щеку червяка, и начала подниматься вверх. Ей помогал воздух, который был в лёгких. Чтобы ускорить движение, она работала лапами. Каким долгим показался ей обратный путь! Она уже не могла оставаться без воздуха и открыла рот, чтобы вдохнуть, но в него хлынула вода. Ух! Тихоня захлебнулась, закашлялась, а червяк, конечно, воспользовался этим и удрал. Но вот наконец её клюв показался над водой. Всё ещё захлёбываясь, Тихоня выдохнула из лёгких остатки воздуха и вдохнула свежего.

— Ой! — еле выговорила она. Ей казалось, что она умирает.

Поднимая лёгкую зыбь, к ней быстро плыл отец. С берега, припав к земле, смотрела мама Полли.

— Слишком долго была под водой, а? — спросил отец спокойно. — А где твоя добыча?

— Я… я… я выронила её, — ответила Тихоня чуть не плача. — Такой хороший червяк!

Рядом раздался плеск. Вынырнул Спир. Он тоже задержался слишком долго и чувствовал себя не лучше сестры. Бедняга, он пытался проглотить под водой двух рачков и наглотался ила.