Тихо, как тень - [50]

— Прежде всего вам придется доказать, что Гарвик вообще встречался с Паркер в ту ночь. Это будет нелегко. Отпечатки пальцев там могли остаться с предыдущего дня. И это можно объяснить: Гарвик — фетишист, бросился перед своей любовницей на колени, целовал её ноги — не волнуйтесь, если понадобится, я приведу и сексолога! — Телбот старался казаться беззаботным.

— Еще минутку! — остановил его прокурор. — На ковре в гостиной Гарвика мы нашли следы красноватой мастики для паркета, которой в его квартире никогда не пользовались. Мы выяснили, что такой пастой пользуется служанка мисс Паркер. Нашли мы её и на каблуках туфель Эвелин. Значит, Эвелин Паркер была у Гарвика, и уже после того, как Энн Хопкинс днем пропылесосила ковер.

— Это не опровергает моего варианта событий. Допустим, Эвелин была у него. Скажем так, незадолго до того, как ушла, живая и здоровая… — ибо, как известно, мертвецы не бегают из квартиры в квартиру.

— Остроумно, весьма остроумно. Надеюсь, я не испорчу вам настроение. Ибо теперь мы переходим к результатам работы криминологической лаборатории, которые невозможно переоценить. Поскольку Бревер был убежден, что Гарвик счел халат неподходящей одеждой для транспортировки трупов, в лаборатории исследовали всю его верхнюю одежду. И на воротнике одного пиджака специалисты нашли два волоса! Крашеных волоса!

— Эти доказательства — курам насмех, Паттерсон! — воскликнул адвокат. — Вы что, играете в Шерлока Холмса? Миллионы женщин красят волосы. Бог весть когда Гарвик одевал этот пиджак и Бог весть что за красавицу он обнимал. Он, кстати, умел наслаждаться жизнью.

— Я в этом не сомневаюсь — почему бы и нет? Но волосы, найденные на пиджаке, были «живыми», свеженькими. И это были не просто волосы. Это были ресницы. Две накрашенные черной тушью ресницы. Той же тушью, которой пользовалась Эвелин Паркер. Естественно, вы опять будете твердить, что миллионы женщин… и так далее. Но так ли это? Наверно, их все же не миллионы. И не все пользуются такой тушью. Ну, хорошо, — пусть это тоже совпадение. Но что-то совпадений становится все больше, уважаемый защитник. Под ногтем правой руки Эвелин Паркер мы нашли крохотный кусочек кожи. Длиной всего миллиметр и четыре десятых миллиметра шириной. А поскольку Бревер работает тщательно, он заставил осмотреть Гарвика с головы до ног. И на шее его нашли небольшую царапину.

Несомненно, вы предвидите мое возражение, Паттерсон. Человек часто чешет голову, да и шею — пока что это не запрещено, — попытался пошутить Телбот.

— Разумеется, нет! — ответил прокурор. — Закон даже не запрещает содрать с шеи кусочек кожи и засунуть его кому-то под ноготь. Но вот кто бы это стал делать… Это, несомненно, было бы странно — и невоспитанно. А по отношению к даме такого вообще следовало бы остерегаться. Конечно, совершенно другое дело, если даму кто-то хватает сзади за горло, начинает душить, жертва в смертельном страхе молотит руками вокруг себя и наконец одной рукой ей удается ухватить убийцу за шею. Так вполне может возникнуть небольшая царапина и кусочек кожи может попасть под ноготь. И этот маленький кусочек кожи своими размерами полностью соответствует царапине на шее Гарвика. Совпадение?.. Вы должны признать, что число совпадений опасно растет. А мы ведь совсем забыли о нашем маленьком итальяшке — торговце наркотиками Лавинио.

— Безусловно! — ответил Телбот, но голос его стал звучать как-то глухо. — Его Гарвик нахально пристрелил на вечеринке на глазах четырнадцати гостей. Очень оригинально!

— Вы переоцениваете склонность вашего клиента к эксгибиционизму и недооцениваете его хладнокровие, — поправил его прокурор. — По версии Бревера все было совершенно иначе. Лавинио хотел ошеломить Гарвика именно во время вечеринки. Это была единственная возможность относительно безопасного шантажа. Этот маленький мафиози теоретически был совершенно прав. Но ему недоставало практического опыта. Он, разумеется, считал, что Гарвик скорее заплатит, чем будет рисковать скандалом, угрожающим его репутации строительного подрядчика. И, очевидно, Лавинио думал, что в присутствии толпы гостей Гарвик не сможет ему ничего сделать. Но тут он ошибался. Ибо Гарвик впустил его внутрь, дал ему высказаться, пообещал принести деньги и попросил подождать в комнатушке за кухней. Но пошел не за деньгами, а за револьвером. В осторожной беседе с гостями Бревер выяснил, что около полуночи хозяин вдруг настолько усилил звук телевизора, что все не выдержали и через несколько минут снова сделали потише. Но этих нескольких минут Гарвику хватило, чтобы застрелить Лавинио.

— Ага! — Адвокат закурил очередную сигарету и бросил на Паттерсона взгляд, который сам он, видимо, считал ироническим. — Но у Гарвика был револьвер тридцать восьмого калибра — и другого найдено не было — а Лавинио был убит пулей тридцать второго! Это чудо вам придется ещё объяснить! И почему никто не слышал выстрела? Это невозможно, какой бы громкой не была музыка!

Прокурор терпеливо продолжал:

— Ваша информация удивительно точна, Флойд. Я это запомню… Но что до вашего вопроса, я с удовольствием вам отвечу. Начнем по порядку.