Тихий уголок - [121]

– А Лисбет? У них с Полом уже назначен день свадьбы?

Его губы шевельнулись, чтобы облечь мысли в слова, но ни единого звука не последовало; наверное, он мог бы заговорить, если бы не знал, что в этом месте слова больше не могут искупить прошлое или определить будущее. И все же он смотрел в глаза Джейн, будто потерял что-то и теперь искал в ней.

– Мой мальчик… Наш с Ником сын, ему пять лет, – сказала она, пытаясь говорить ровным голосом, но безуспешно. – Вы помните Трэвиса. Он хочет пони. Мой маленький ковбой.

Ствол его пистолета отклонился в сторону. Джейн услышала не только звук выстрела, но и свист пули в нескольких дюймах от своего левого уха, удар ее о сухую штукатурку, и чуть не выстрелила сама, лишь потому, что Силверман, видимо, промахнулся с умыслом. Он выстрелил еще раз, пуля снова прошла в считаных дюймах от цели, чуть выше ее, но потом ствол опустился и уставился на Джейн единственным глазом, готовым к смертельному подмигиванию.

Кем бы он ни стал, его механизм управления отличался от того, который дал команду Нику покончить с собой. В таком выходе Натану Силверману отказали. Наконец его неподвижное лицо обрело выражение, сморщилось от мучений, глаза наполнились отчаянием, и он нашел слово, которое смог произнести, – имя жены, Ришона.

Что-то разорвалось в Джейн, когда она сделала то, что следовало сделать, о чем он просил ее, потому что не мог сделать это сам. Если такая жестокость могла быть проявлением любви, то это стало проявлением любви с ее стороны: она обязана была освободить его от жуткого рабства, от необходимости делать грязную работу для людей, недостойных назвать его имя. В кратком промежутке между принятием решения и действием Джейн увидела на его лице понимание и облегчение оттого, что ему дадут желаемое. Зная, что она платит за это страшную цену, Джейн дважды выстрелила в него, а когда он упал на пол, сделала третий выстрел, чтобы не осталось ни малейших сомнений в том, что паутина, опутавшая его мозг, и ткач, который ее сплел, не могли повелевать им ни секундой дольше.

За собственными горестными всхлипами она услышала звук приближающегося вертолета.

30

У лестницы, за пробитым пулями шкафом, лежал без сознания истекающий кровью Дугал Трэхерн. Его слишком частый пульс едва прощупывался. Джейн отодвинула шкаф и припустила вниз по лестнице, мчась между растерзанными рейшоу, не позволяя себе думать о том, куда опускаются ее ноги во время этого исступленного бега. Она отперла входную дверь, распахнула ее, вышла наружу и увидела вертолет, летевший на малой высоте с юго-запада. Несущий винт перемалывал струи дождя, стеклоочистители сбрасывали воду с выступающего фонаря кабины. Такая двухмоторная машина принимала на борт девятерых, но салон этого вертолета переоборудовали для оказания скорой медицинской помощи – у «Вэлли эйр» был контракт на обслуживание нескольких больниц в этом районе.

Если бы дождь сопровождался сильным ветром, полеты могли приостановить, хотя Ронни Фуэнтес сам вел машину и был твердо намерен сделать все для любимого сержанта своего отца. Если бы ни Джейн, ни Дугал не получили серьезных ранений в ходе рейда, они не стали бы вызывать вертолет на ранчо. Но вот он приземлился, высадив не только Ронни, но и его старшую сестру Нору, совладелицу компании, которая и сама была пилотом, а в прошлом – армейским фельдшером.

Чтобы уложить такого здоровяка, как Дугал, на носилки и перенести в вертолет, Норе и Ронни потребовалась помощь Джейн. Если сцена бойни и потрясла брата с сестрой, то они никак этого не показали, обойдя убитых, словно сдвинутую со своего места мебель.

Когда Дугала погрузили на борт, Нора, уже начавшая оказывать первую помощь, подняла голову, посмотрела на Джейн, стоящую под дождем, и спросила:

– Что, все коту под хвост?

– Нет, мы сделали то, зачем приехали.

– Мне, пожалуй, ни к чему знать об этом.

– Пожалуй, ни к чему.

– Ты цела, девочка?

– Со мной все будет в порядке. Надеюсь, что и с Дугалом.

Один за другим заработали двигатели, винт завертелся, и Нора закрыла дверь. Джейн отошла от вертолета, который поднялся в воздух.

Они не могли отвезти Дугала в больницу – там рано или поздно прознали бы о его участии в бойне на ранчо Эп-я-в, что было чревато обвинением в убийстве. Хуже того, на него обратил бы внимание Дэвид Джеймс Майкл, миллиардер, который финансировал Шеннека, а теперь, вероятно, стал бы финансировать продолжателей его дела.

Предполагалось, что из «Вэлли эйр» Дугала тайком перенесут в дом Норы, где она станет поддерживать его в стабильном состоянии, пока из Санта-Розы, почти за пятьдесят миль, не приедет доктор Портер Уолкинс: из врачей, умевших хранить молчание и заслуживавших доверия, он жил ближе всего. Армейский врач, Уолкинс после отставки занялся частной практикой; заранее получив сведения о группе крови Джейн и Дугала, он за короткое время мог незаметно раздобыть столько крови, что ее хватило бы для серьезного переливания.

Джейн стояла под дождем, глядя на вертолет, взлетевший с лужайки, и не могла понять, почему мир настолько погрузился во мрак. Погрузился так глубоко, что появились люди вроде Фуэнтеса и Портера Уолкинса (когда-то верившие в закон и все еще надеявшиеся на полное восстановление законности), которые ужаснулись новой, зловещей реальности и были готовы поучаствовать в каком-нибудь подпольном сопротивлении.