Тихий уголок - [106]

– Наночастицы механизма управления притягиваются к мозгу, точнее, к гормонам, генерируемым в гипоталамусе. Ко времени проникновения через стенки капилляров в ткань мозга они уже достаточно долго находятся в теплой среде и могут приступать к самосборке. Я заберу все пробирки, которые смогу найти, все вещества – те, что низводят девушек в «Аспасии» на уровень животных, те, что программируют людей на самоубийство и убийство. Все, что есть. Нужно, чтобы государственные органы исследовали их… если я найду органы, которым можно доверять.

– Сколько времени уйдет на то, чтобы собрать все это?

– После того, как он начнет сотрудничать, – не так уж много.

– А если не начнет? Как вы его заставите?

– Напугаю до смерти.

– А если не сработает?

– Зависит от того, какую боль он сможет выдержать.

– Мы говорим о пытке?

Джейн поняла, что он смотрит на нее в зеркало на двери стенного шкафа.

– Мы говорим о свободном будущем? – возразила она. – Мы хотим остановить порабощение миллионов людей и смерть миллионов других? Шеннек – это Эмори Уэйн Юделл в масштабах всей страны.

Имя убийцы его сестры явно подействовало на Дугала.

– Нет, я не спорю, иногда пытка бывает допустимой. Я просто думаю… вы уверены, что способны на это?

Встретив его взгляд в зеркале, она сказала:

– Когда-то я не была способна. Но потом я посетила «Аспасию». Чтобы этот ужас прекратился… я способна на все.

4

С телефона в гостиной Силверман позвонил портье и сказал, что останется еще на одну ночь, на этот раз решив воспользоваться служебной кредиткой. Интуиция подсказывала ему: что бы ни находилось в тех чемоданах, по каким бы причинам Джейн ни обратилась в «Винил» и к Роберту Брэнуику, ее миссия не завершилась, когда Брэнуик упал замертво на кухне. Скорее всего, она все еще находилась в долине Сан-Фернандо или, по крайней мере, где-то в Большом Лос-Анджелесе. Силверман хотел видеть, как добыча выплывает на поверхность.

Он уже собрался позавтракать, когда зазвонил смартфон. Джон Хэрроу.

– Вы помните, что нашли вчера вечером в Шерман-Оукс, на кухне? Авторучка на полу, блокнот на столе?

– Блокнот я видел, ручку – нет.

– Криминалисты нашли вдавленные буквы – печатные – на верхней странице блокнота. Велика вероятность того, что писал Брэнуик. Он сильно нажимал ручкой – так обычно поступает человек, на которого оказывают давление.

– К виску которого приставлен пистолет.

– Да. Лист, на котором он писал, не обнаружен. Вероятно, его забрал тот, кто заставил Брэнуика сделать это.

Сотрудники лаборатории должны были использовать наклонное освещение, чтобы обнаружить вдавленные буквы, сфотографировать их и увеличить полученное изображение.

– Наверху, – сказал Хэрроу, – написано слово или имя: «Аспасия». – Он продиктовал по буквам. – А ниже имя: Уильям Стерлинг Овертон.

– Звучит знакомо.

– Крутой адвокат, вымогатель, этакий повелитель вселенной. Оказалось, он есть в списке тех, кто имел дело с Брэнуиком, когда тот был Джимми Рэдберном. Мы собирали на него материалы до этой катастрофы. Собрали достаточно, чтобы получить ордер на обыск. Этим мы и занимаемся сейчас, когда ситуация с «Винилом» стала критической. Обратите внимание, что судья подписывает ордер в церкви – а как иначе, сегодня же воскресенье. Но вы знали, что судьи ходят в церковь?

– Про некоторых судей такое рассказывают.

– Овертон живет в Беверли-Хиллз. Вы уже там, я еду в ту сторону. Подобрать вас у отеля?

– Буду ждать внизу, – сказал Силверман.

5

Нанеся гриве Дугала максимально возможный урон, Джейн вернулась к себе, а ее компаньон принялся расправляться со своей бородой при помощи свежекупленной электробритвы. Дожидаясь его, она разглядывала спутниковые снимки «ранчо Эп-я-в – нет ли какого-нибудь изъяна в их плане? Спустя некоторое время Дугал предупредил по телефону, что сейчас постучит в ее дверь и предпочитает не быть застреленным.

Дугал вошел в комнату. На его голове была вполне приемлемая версия беспорядка, который Джейн наблюдала у Хлои, девушки из мотеля, по ее просьбе проверившей местонахождение Овертона через программу «Локатор звезд» или «Найди меня». Никто не стал бы интересоваться у Дугала, как зовут его парикмахера, но необычные прически были в моде, и он вряд ли привлек бы к себе всеобщее внимание.

Камуфляжные брюки уступили место джинсам, которые Дугал достал из своей сумки. Вместо фланелевой рубашки в клетку – свитер с круглым вырезом. На ногах, как и прежде, – тяжелые ботинки со шнурками. Никуда не делась и блестящая нейлоновая пуховка черного цвета, скрывавшая наплечные ремни, на которых висели две кобуры. Однако Дугал больше не выглядел фриком, которого хочется снять на смартфон, чтобы потом выложить ролик на «Ютубе».

– Отлично выглядите, – сказала она. – Этакий припанкованный Джон Уэйн[34].

На самом деле без бороды он казался лет на десять старше, а на лице появилось страдальческое выражение. Он улыбнулся ее комплименту, но только губами, да и сама улыбка была печальной. Почти сорок лет горя и непреходящей скорби въелись в него до мозга костей, и одна улыбка – а может, даже десять тысяч улыбок – не могла стереть эту боль, пустившую глубокие корни.