Тихий русский - [19]

Шрифт
Интервал

«трип» нажравшегося ЛСД безнадёжного наркомана. Он увязал в контексте своей неоконченной книги, как компьютерный хакер Нео – в матрице. Но люди живут не потому, что существует смысл жизни, а потому, что существует жизнь как феномен – деваться особенно некуда.

Так уж повелось на Руси: знаменосцы всегда линяют быстрее флага. Ныне перекрасившиеся в демократов и апологетов капитализма матёрые коммуняки, заполонившие все без исключения «институции» якобы обновленной России, в своё время уродовали душу Геныча с самых ранних детских лет – и прямо, и косвенно. Геныч был безбожником и простить им этого даже за давностью лет не мог и не хотел. Галина Старовойтова, царство ей небесное, была трижды права, когда добивалась принятия закона о люстрации. С ней жестоко расправились, и святое дело отлучения бывших коммунистов от средней и большой власти заглохло в самом зародыше. А жаль!

Геныч ни на грош не верил «нуворишам» от политики, многие из которых до августа 1991-го года преподавали историю КПСС, марксистско-ленинскую философию (инопланетяне померли бы со смеху!) и научный, мать его в деньги, коммунизм. Поднять на кого-либо из этих хамелеонов карающую десницу у Геныча не заржавело бы, но до поры до времени он не знал, как выполнить задуманное, что называется, «технически». И, конечно, его удерживал от «благородной» мести страх наказания – больше, чем всё остальное.

Чеченскую проблему Геныч рассматривал крайне тенденциозно и субъективно. На телевизионные «пиар-заклинания» зажиревших чеченских котов из московской диаспоры, призывающих не думать плохо о всём чеченском народе, он всегда откликался сардонической ухмылочкой. Но временами в его гуттаперчевую душу закрадывалось нехорошее сомнение. Унижавшие и уничтожавшие русский народ террористы на мгновение представлялись Генычу кем-то вроде так называемых интелей, выведенных братьями Стругацкими в повести «Хищные вещи века». Интели были отчаянными людьми, патриотами. Они пытались любыми средствами расшевелить болото, заставить зажиревшего обывателя оторваться от корыта и посмотреть на звёзды. Интели вызывали огонь на себя, возбуждая в стране общую для всех эмоцию – пусть хотя бы ненависть.

Вряд ли русскийнарод можно назвать зажиревшим, но равнодушным, косным, пассивным – да.Провинциальному горе-интелю (пока что интелю на словах) было жалко и чеченцев, и русских, но больше всего – самого себя. Ему предстояло стать Гаврилой Принципом, Ли Харви Освальдом или кем там ещё. Погружаясь в тёмные пучины своей замусоренной, загаженной, искалеченной души, Геныч с тихим ужасом осознавал, что начинает понимать психологию деспотов, диктаторов и тиранов. Даже Гитлеру начинает сочувствовать и даже жалеть его. Взнаменитом фильме «Иди и смотри» у белорусского подростка не поднялась рука выстрелить в пяти-семилетнего Адольфа Гитлера, вернее, в его портрет. Блестящая аллегория!

Люди не отдают себе отчёта в том, что франкенштейна ХХ-го века сотворили они сами: все вместе, всем дружным коллективом, всем кагалом, всем скопом, всей капеллой, всем миром – насквозь прогнившим, лицемерным, бездушным. Скрытая и явная ненависть обывателей к себе подобным «политическим животным» возвратилась к ним смертельным бумерангом в образе бесноватого фюрера, который, кстати, сказать, был не более бесноватым, чем любой из ныне живущих и здравствующих российских и закордонных политиков – достаточно только взглянуть на Жириновского.

Поднять руку на президента было не очень трудно – легче, чем на мэра города. Как правило, президент находится слишком далеко от верховодимого им быдла, скопища бандерлогов; мэр – чуточку ближе. Президент для отдельно взятого человека – во многом абстракция; мэр города весомее, грубее и зримее лидера нации, общающегося с низами в основном «через посредство» вездесущего «голубого спрута» с непропорционально толстыми первым и вторым щупальцем.

В убийстве президента нет ничего уникального, из ряда вон выходящего. Верховных правителей убивали всегда – на протяжении всей человеческой истории. Покушения на убийство лидеров нации давно стали для землян мирным делом – как и бесконечные междоусобные войны.

Между обожествлением и ненавистью – тонкая грань. Президент – одновременно и самый уважаемый человек в государстве, и «ниггер этого мира». Президент – одновременно и «кристально чистый» идеал для избравших его людей, и самый большой грешник, буде не сказать греховодник. Президент одновременно и до боли реален, и виртуален - как компьютерный Гарри Поттер. Всё правда и неправда обо всём – в том числе и о президентах.

Джон Леннон говорил: «… если ты пролез наверх, добился почестей, славы и денег, ты – подонок». В подонка выстрелить легче, чем в «неподонка». Думается, это могли бы подтвердить ныне покойные Ли Харви Освальд и Джек Руби (Яков Рубинчик). Погибшего от руки маньяка Джона Леннона, осознавшего себя подонком («… а были мы подонками»), Генычу было жалко неизмеримо больше, нежели Юлия Цезаря, Авраама Линкольна и тем паче всех этих прелюбодеев, лицемеров и сукиных детей из обширного клана Кеннеди, похоже, так и не осознавших себя подонками.


Еще от автора Геннадий Васильевич Ерофеев
Прокол

Фантастический детектив.


Самый большой подонок

«Самый большой подонок» – фантастический роман в жанре «попаданцев» с элементами триллера, боевика, детектива и антиутопии. Это продолжение повестей «Касторка» и “Диггер «кротовых нор»”. Спецагент Ольгерт Васильев попадает в Мир Определителя. Определитель устанавливает у попавших к нему людей дату «первого значимого грехопадения». Затем «грешников» возвращают в «возраст до греха» и заставляют проживать жизнь с этого момента ещё раз – по матрицам самонадеянного властелина миров. В ипостаси семилетнего мальчика Ольгерта вышвыривают обратно на Землю.


Поединок

Далёкое будущее. Кукловоды из Мира Вневременья устраивают землянину Яну Влодареку многораундовый поединок с представителем иной галактической цивилизации. Цивилизация победителя получит право владеть Галактикой. Ян Влодарек проходит тяжёлое испытание, оказываясь между молотом и наковальней. Образно говоря, увернувшись от объятий сатаны, он попадает в руки антихриста. Бедняга оказывается в известном положение «уловка двадцать два». Всё же ему удается победить в уникальном хрономатче. Казалось бы, парню можно только радоваться: в случае успеха ему посулили возвращение утерянного за годы бесконечных галактических войн древнего символа веры – христианского креста.


Рекомендуем почитать
Человек на балконе

«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.


Крик далеких муравьев

Рассказ опубликован в журнале «Грани», № 60, 1966 г.


Маленькая фигурка моего отца

Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.


Собачье дело: Повесть и рассказы

15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.


Счастье

Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.


Осторожно! Я становлюсь человеком!

Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!