Тихий русский - [15]
– С тебя, дорогой Геннадий, пятьдесят тысяч долларов. Принесёшь их нам на блюдечке с голубой каёмочкой в течение месяца, в крайнем случае, двух – так уж и быть, разрешим тебе бегать и дальше. Не принесёшь – порвём на куски и вырежем всех твоих родственников до двенадцатого колена.
– Да каких пятьдесят, Гасан?! – укорил красавчика Хоттаб. – Этот голодранец и двух тысяч не сможет заплатить!
– Он и тысячу баксов не наскребёт, бедный конёк-горбунок, – авторитетно заявил Абдурахман. – «Он должен строить церкви, иначе ему грозит забвение, как коньку-скакунку, чья эпитафия: «О стыд, о стыд! Конек-скакунок позабыт!».>7
– Не люблю я эпитафий! – хмуро возвестил Хоттаб, под взглядом Гасана вкладывая тесак в ножны.
– Кто же их любит? – Гасан подмигнул Генычу: – Так что ли, Геннадий?
– Вам придётся заказывать эпитафию на мою могилу за свой счёт, – попытался глупо отшутиться Геныч. – Для меня и двести баксов наскрести – неразрешимая «промблема».
– Я же говорю: баклан мелко плавает, – встрял Хоттаб. – Ока не Терек: труп приплывёт в Нижний без единой царапины, только раздуется от гордости за то, что при жизни был русской свиньёй.
Под воздействием неконтролируемого импульса Геныч вдруг развернулся и рванул с места в карьер. Звука выстрелов он не услышал, но уши ему пощекотало изрядно.
– Назад, говнюк!
Получать пулю в спину ох как не хотелось, и Геныч решил вернуться. «Решил» – смехота, братья, чистая смехота! Всё давно решили за него. Он понял, что попался на старую, всем известную уду, на которую в своей жизни попадается каждый второй писака.
Китаец Лао Шэ в романе «Кошачий город» предсказал собственную смерть. Он погиб от рук распоясавшихся хунвэйбинов – писавши эту книгу, Лао Шэ ещё не знал режущего русский слух отвратного словечка. И слово, и сами хунвэйбины появились позже.
Геныч тоже угодил в расставленный им самим капкан. Говорят, лисица в подобных случаях просто отгрызает попавшую в стальные челюсти лапу, дорогой ценой избегая самого худшего. Для Геныча это был не выход – слишком мелко, слишком больно, слишком неэстетично. Тогда уж надо перегрызать не лапу, а связывающую его с жизнью пуповину, которая забилась всякой дрянью и давно уже не обеспечивает полноценного диалогового режима. Интерфейс зарос ржавчиной, пылью, дерьмом. Тут никакая перезагрузка непоможет: из такого жуткого зависания путь один – вырубиться на хрен из сети и пробки на всякий случай вывернуть.
Геныч возвращался в «мёртвую точку». Он шёл не подоброй воле – его тащила на аркане богомерзкая книга. «Обратно вернётся опять» – не совсем удачные строки из замечательной песни «Одинокая гармонь». Ни жив ни мёртв от страха, Геныч тем не менее «обратно вернулся опять» – так подходит к краю пропасти без пяти минут самоубийца. Гармонь как инструмент Геныч не прилюбливал, но был чертовски одинок – это точно. И всегда одиночеством наслаждался – стихийный мудрец, буде не сказать, мудрила, проглотив при этом букву «р».
Удар Хоттаба свалил Генку с ног: простительно для поджарого джоггера, позорно для соплеменника могучего Ильи Муромца.
Поднялся Геныч до счёта «десять», деловито пососал разбитую в кровь губу, прислушиваясь к ощущениям: гемоглобин, антитела и сахар вроде бы в пределах нормы.
– Что вам от меня нужно?
– Да, пожалуй, ничего, – растягивая слова, процедил Гасан. – Я думаю, ты ни на что серьёзное не способен – ни на хорошее, ни на плохое.
– «Из жалости я должен быть жесток; плох первый шаг; но худший недалёк»,>8 – продолжал глумиться Абдурахман. – Не бегай от нас, русская псовая борзая, а то мы тебе для начала поджилки подрежем.
– Какое к чёрту начало?! – прохудившимся бойлером муромской теплоцентрали заклокотал Хоттаб. – Кончать его надо по-быстрому, клянусь Аллахом! Всё равно будущего у него нет. Горло ему перерезать – и все дела. Пулю на него тратить жалко, верёвку тоже: этим муромским обмылком даже петлю толком не намылишь!
– Спокойствие, только спокойствие! – призвал товарищей к порядку красавчик Гасан. – Джентельмены мы или нет?.. Будущего у него не то чтобы нет – оно есть. Но туманное… Значит, говоришь, с деньгами у тебя не густо? – сочувственно уточнил он у Геныча – так сочувствует пришедшей на водопой антилопе большой зелёный крокодил. – Какой же полезный клок выстричь нам с такой паршивой овцы, как ты?
Геныч был оплёван, унижен, оскорблён. Но терпел – это было привычно, это было нетрудно. Он балансировал на краю пропасти, и край этот был двукрат острее ныне забытого советского бритвенного лезвия «Нева». Он ломал себя, призывая следовать фабуле книги – сигануть в пропасть всё-таки чуть менее интересно, чем продолжать жить на белом свете не видя света белого. По большому счёту терять Генычу было нечего.
– Если не подберёшь полезную для нас работенку сам, подберем её мы, – объявил Гасан. – Выплывешь – иди на все четыре стороны, нет – пеняй на себя. Ну а в случае отказа наняться к нам на работу Хоттаб тебя с удовольствием прирежет.
– «Умереть, уснуть – и только»,>9 – продолжал кривляться усато-бородатый «артист».
– «Нет ничего, сударь мой, с чем бы я охотнее расстался; разве что с моею жизнью, разве что с моею жизнью, разве что с моею жизнью»,
«Самый большой подонок» – фантастический роман в жанре «попаданцев» с элементами триллера, боевика, детектива и антиутопии. Это продолжение повестей «Касторка» и “Диггер «кротовых нор»”. Спецагент Ольгерт Васильев попадает в Мир Определителя. Определитель устанавливает у попавших к нему людей дату «первого значимого грехопадения». Затем «грешников» возвращают в «возраст до греха» и заставляют проживать жизнь с этого момента ещё раз – по матрицам самонадеянного властелина миров. В ипостаси семилетнего мальчика Ольгерта вышвыривают обратно на Землю.
Далёкое будущее. Кукловоды из Мира Вневременья устраивают землянину Яну Влодареку многораундовый поединок с представителем иной галактической цивилизации. Цивилизация победителя получит право владеть Галактикой. Ян Влодарек проходит тяжёлое испытание, оказываясь между молотом и наковальней. Образно говоря, увернувшись от объятий сатаны, он попадает в руки антихриста. Бедняга оказывается в известном положение «уловка двадцать два». Всё же ему удается победить в уникальном хрономатче. Казалось бы, парню можно только радоваться: в случае успеха ему посулили возвращение утерянного за годы бесконечных галактических войн древнего символа веры – христианского креста.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.