Тихий омут - [20]

– Если бы я только знал, какой у вас, хитрых охотников, тут богатый выбор великолепных особей мужского пола, я бы уже давно заглянул на огонек.

У Райана беззвучно отвалилась челюсть. Мистер Росси на всякий случай занял стратегическую позицию между этими двумя. Он явно старался это скрыть, но я увидела, как на его лице мелькнула ухмылка.

– До сих пор Викториус был для нас очень полезен, – успокаивающе проговорил верховный мастер. – Его знания как доверенного лица Джирона бесценны. К тому же его мастер отдал свою жизнь, защищая Ари.

– Джирон отдал свою жизнь, чтобы помешать Танатосу заполучить душу Ари. Это огромная разница, – возразил Райан.

Люциан громко захлопнул папку с делом.

– Всё верно. Но для Викториуса слишком многое поставлено на карту. – Он взглянул на Викториуса. – Он был отмеченным предателя. В глазах Лиги он вне закона. Без Плеяды он и недели не проживет на свободе.

Викториус задумчиво кивнул и вернул Люциану взгляд с серьезностью, которой никто не ожидал от этого маленького человечка:

– Разве что какой-нибудь другой праймус примет меня под свою защиту…

И я потихоньку начала соображать, почему Люциан допустил, чтобы Викториус переехал к нам с мамой. И почему его практически не беспокоило, что Викториус использует против нас то, что узнал о нашей связи. Он заключил с Викториусом сделку!

Судя по тому, что в мою руку снова впились будто бы стальными когтями, мама тоже до этого додумалась. Мои суставы тревожно щелкнули.

– Ты же не хочешь снова стать отмеченным, Вик, – ахнула она. – И уж точно не… не… вот этим вот.

«Вот этот вот» явно наслаждался произведенным эффектом. Причем так открыто, что я опасалась, как бы она сейчас не выпалила всю правду о нас с ним.

– Мышка Трикси, я натворил кое-что очень нехорошее, – терпеливо уточнил Викториус. – Без реально могущественного мастера я довольно быстро кану в Лету, а я не собираюсь так скоро покидать этот прекрасный мир.

Гневно втягивая в себя воздух, мама поворачивалась то к своему соседу, то к моему бессмертному парню и обратно.

– Вы же не серьезно…

– У Викториуса на самом деле нет выбора, – с нетерпением перебил ее мистер Росси. У него были заботы похуже. У нас у всех были заботы похуже. – Его пребывание здесь, в лицее, с самого начала зависело от этого!

Ощутимый восклицательный знак в конце его реплики не оставлял места никаким «но». Я вгляделась в мамино лицо и впервые от всего сердца порадовалась, что мне не придется проводить сегодняшнюю ночь дома. Ее взгляд сулил неприятный вечер, когда клочки полетят по закоулочкам.

– Кроме того, Викториус прав.

– Это в чем это?! – фыркнул Райан.

– В нашей тюрьме хранятся ответы, которые могут значительно упростить переговоры с Лигой. Думаю, мне пора ослабить свои правила касательно допроса Харриса.

– Значит, вы хотите его пытать? – в замешательстве пробормотала мама. Она пыталась проявить должное негодование, но я-то ее лучше знала. Язык ее тела неожиданно выдал пугающий энтузиазм.

– Мы просто немного его подтолкнем. Метод, с которым ваш муж должен быть хорошо знаком, – оправдывался верховный. Он обвел решительным взглядом наше немногочисленное собрание, предоставляя каждому возможность выразить свои опасения. Никто не был против. – Райан, я пущу тебя первым. Если ты не добьешься ничего полезного от Харриса, – мистер Росси глубоко вздохнул, – то Люциану наверняка известно несколько более эффективных приемов.

Я сглотнула. До сих пор мистер Росси называл всех, кто участвовал в амстердамской миссии, предвзятыми и не подпускал к камере – в особенности Люциана.

Ведь он все еще считал Харриса убийцей Танатоса и боялся, что Люциан отомстит за смерть своего старого друга и наставника или попросту потеряет контроль. А что это означало для брахиона, список рабочих обязанностей которого начинался пытками и заканчивался убийствами, было ясно всем здесь присутствующим.

Кажется, именно на это теперь и рассчитывал отец Лиззи.

* * *

Когда все распрощались, я решила избавиться от внутреннего холода горячим душем. Работала эта идея не очень-то хорошо. Я свалила вину за это на стерильную больничную ванную комнату и запихнула воображаемые образы истекающего кровью и замученного пытками Танатоса в самый темный угол своего сознания. Не сказала бы, что мой отец этого не заслужил… Но мне просто не хотелось думать о монстрах, в которых должны были перевоплотиться Райан и Люциан.

Чтобы отвлечься, я повернулась спиной к зеркалу. Три светлые линии, которые поднимались вверх по моему позвоночнику, пересекались посередине, а затем расходились веером к плечам, словно крылья. Знак праймуса был прекрасен, и я любила бессмертного, которому он принадлежал. Что и стало причиной, по которой я его носила. Я улыбнулась. Это было больше, чем шутка судьбы – скорее, удар молотком, без которого мне бы потребовался минимум год, чтобы самой себе признаться в этой любви. Потом еще один, чтобы сформулировать это признание, а затем не меньше целого десятилетия, пока я решилась бы буквально с ним связаться… Мир же бессмертных функционировал иначе. Моя не человеческая половина вообще не спрашивала моего разрешения. И пока наши чувства не изменятся, я останусь «спутницей» Люциана.