Тихий омут - [127]

Я подавила в себе сопротивление.

Доводи все до конца.

– Моя душа теперь твоя, Танатос, – громко произнесла я.

Мой голос прозвучал в полнейшей тишине.

Следом пришел ужас. За ним неверие.

Я чувствовала, как светящиеся линии протянулись по моей шее сзади и оставили там метку Танатоса.

Восстановленная связь душ оказалась на удивление болезненной. Совсем иначе, чем тогда.

От булькающего смеха грудная клетка отца заходила ходуном, несмотря на то, что он с трудом оставался в сознании. Я была вынуждена признать, что, с его точки зрения, ситуация была не лишена определенной роковой комичности.

Тем не менее Верховный Совет не мог разделить веселья Танатоса.

– Насколько теперь вам все равно, кто умрет? – сухо осведомилась я. Они так на меня уставились, как будто неожиданно лишились дара речи. – Похоже, неплохая дилемма, верно?

Члены Совета задвигались. Кто-то подходил к Немидесу, кто-то отходил подальше, никто не издал ни звука, но жесты и мимика говорили всё без слов. Они молча дискутировали.

Меня это устраивало в том случае, если они быстро примут решение. Метка на шее нервировала. Чем быстрее я оставлю всё это позади, тем лучше.

Наконец отец Люциана снова повернулся ко мне. Его темные глаза сердито сверкали.

– Я не утверждаю, что мы выполним твои требования, полукровка, – сообщил он мне. – Но мы их выслушаем.

«Слишком хорошо…» Притом что иного выбора у них не оставалось.

Потому что если я откажусь убивать своего отца, то сама должна буду умереть на Тихом омуте – как уже верно отметил Дариус. А если я умру, Танатос не просто получит мою душу. Ему будет предоставлен безопасный проход из Патрии, так что ничто уже не сможет помешать его восхождению к власти всемогущим тираном.

Естественно, Лига этого боялась. И именно на этом я сыграла без зазрения совести.

– Я хочу, чтобы альянс Лиги и Плеяды сохранил свое существование – как равноправный союз, – начала я. – Кроме того, я требую амнистии для себя и всех, кто до этого мне помогал, преступая тем самым те или иные ваши законы.

Немидес открыл рот, чтобы что-то сказать.

– Я еще не закончила, – резко перебила его я. – Потому что вдобавок к этому я требую гарантировать, что надо мной, моей матерью, моими друзьями и вообще всеми, кто играет какую-то роль в моей жизни, не будет совершено возмездие. Особенно над Люцианом.

– Это всё? – уточнил глава Совета.

– Нет! – коротко ответила я. – Я бы хотела, чтобы вы изменили закон о брахионах. В обратном направлении. Опасаетесь неконтролируемого потомства? Ну, ради бога, заставьте их поклясться, что они не станут рожать детей! Но не запрещайте им вступать в отношения и связываться.

Отец Люциана мрачно вздохнул, но в действительности он казался теперь более сговорчивым в этом вопросе, чем раньше.

– Всё не так просто, как ты себе представляешь. Связь – вроде вашей – согласно нашим традициям превыше любого долга. А это означает…

– Бла, бла, бла… – заткнула его я. Мне уже порядком поднадоело, что всегда находились контраргументы. – Тогда пусть связанные брахионы переходят на неполный рабочий день или типа того! Что-нибудь придумаете. Для проработки деталей я бы направила к вам Мелисанду, если она согласится.

На самом деле я не знала, здесь ли Мел, пока не услышала ее голос:

– Это было бы честью для меня.

Я устало улыбнулась:

– Таковы мои условия. Если вы их выполните, я убью Танатоса и буду союзничать как с Плеядой, так и с Лигой – но не буду никому подчиняться. Для этого я слишком дорожу своей независимостью.

Члены Совета вновь сбились в круг для обсуждения. Затем заговорила темноволосая демоница с большими губами:

– Если она не будет нам подчиняться, то никто не сможет гарантировать, что она не воткнет Лиге нож в спину.

Я закатила глаза к небу:

– Вы вообще слушаете?! Я связана с одним из ваших самых преданных брахионов. Если уж вы не уверены, что я не обману вас, то, по крайней мере, можете быть уверены, что я не предам его.

– Мы не можем на это пойти! Эта грязная полукровка сможет в любое время шантажировать нас своей душой, – рявкнул Дариус.

– Кроме того, она просто блефует, – поддержал блондинистого праймуса другой член Совета. – Она слишком ненавидит отца, чтобы отдать ему свою душу.

Сейчас уже я не сдержала ухмылку. Да, я блефовала. Но…

– Хотите, проверим прямо сейчас?

И демонстративно отняла свой ациам от горла Танатоса.

– Нет! – поспешно вскрикнул Немидес.

Я застыла на середине движения и вызывающе уставилась на отца Люциана. Его губы сжались в тонкую ниточку. Он сражался с собой, но это была простая условность. Решение давно принято. Я ведь просто-напросто не оставила им выхода.

– Мы исполним твои требования, – произнес Немидес, с трудом сохраняя спокойствие. – Но в этой сделке не предусмотрено твое возможное будущее преступление. В случае если ты повернешься против нас, Лига тоже отвернется от тебя.

– Принято, – моментально согласилась я.

– И засвидетельствовано, – добавил кто-то позади меня. В голове возник навязчивый образ неукротимых густых облаков, обнимающих горные вершины. Тимеон. Я чуть не забыла о присутствии старейшего среди праймусов, так умело он слился с пространством. Только сейчас его невероятная древняя мощь снова послала волну мурашек по моей спине. Я встретилась со взглядом стальных глаз. Ни малейшего движения, ни улыбки, ни кивка головой. Казалось, что он был абсолютно равнодушен к исходу дуэли.