Тихий городок - [33]

— Хорошо, только за ворота, — разрешил Айнбиндер.

Йошка завел мотор, плавно тронулся с места. Выехав на шоссе, нажал на тормоз. Айнбиндер открыл дверцу:

— Дальше поведу сам, а ты топай обратно.

— Если понадоблюсь, готов услужить, — Йошка скользнул взглядом по каменному лицу Березенко-Бера. — Знаете ли, пропадаю со скуки. Не отдых, а одно томление.

— Ладно, иди! — Айнбиндер занял место за рулем и рванул «опель» вперед,

Йошка с прыгающим сердцем устремился к флигелю. На дорожке в саду его встретил Павел. Они вошли во флигель и Йошка передал весь разговор Айнбиндера с Березенко. Значит, они оба где-то в лаборатории ведут доводку сплава для ствола, а конструктор Хохмайстер отсутствует, неизвестно, отчего ослеп, но скоро должен приехать сюда.

…Франц между тем соображал — ехать или не ехать ему в Мюнхен к Лютцу? Арбайтсфюрер строго наказал сообщать обо всех изменениях, которые могут случиться в окружении постояльца пансионата Бера. Изменений, собственно, не было, но Францу не терпелось показать свое рвение. Как-никак именно Лютц давал ему выгодные заказы.

Поколебавшись, Франц все же поехал в Мюнхен. Там на вокзале набрал служебный номер арбайтсфюрера.

— Здесь Лютц.

— Добрый день, беспокоит Штефи.

— Где вы находитесь?

— На вокзале.

— Приезжайте в кафе на Лейбахштрассе.

Пока Штефи добирался до кафе, Лютц успел заказать вино и кролика с брусничным вареньем. Художник скорчил озабоченную гримасу:

— У нас во флигеле поселился некто Пауль Виц с женой и денщиком. Он привез маменьке и мне письма от брата Артура.

— Письма при вас?

— Только адресованное мне, — Франц достал из бумажника разглаженный листок. Лютц пробежал глазами по строчкам, побарабанил по столу:

— Очевидно, Виц имеет большие связи, если может облегчить участь Артура даже на фронте…

— У меня сложилось точно такое же впечатление. Он богат, независим.

— Он сделал отметку о прибытии?

— По приказанию Шрайэдера этим занимался капитан полиции Каппе.

— Я позвоню ему и попрошу о тщательной проверке. А чем, собственно, вызвана ваша тревога?

— Ничем, но вы приказали регулярно сообщать об укладе нашего дома.

«Усердный дурак не лучше лентяя», — подумал Лютц и спросил:

— Они видели Бера?

— Видели, но никакого интереса не проявили. А вот их денщик ремонтировал машину Айнбиндера.

— Вы правильно поступили, Франц. — Арбайтсфюрер разрезал кролика на две неравных части, большую положил Штефи. — Проследите, чем занимается семья. Не сделает ли кто попытку сблизиться с Бером. Можете высказывать отдельные критические замечания в адрес руководства партии и государства. Это свойственно людям вашего круга.

Штефи моргнул бесцветными веками.

— Возможно, все они — истинные немцы. Однако предосторожность не помешает, — Лютц стал расплачиваться. — На днях навещу вас. Я приеду к вам, как к старому другу. Запомните мое имя — Герман. И не вздумайте брякнуть: «Арбайтсфюрер»!

В тот же день Лютц созвонился с капитаном полиции Каппе, попросил срочно разослать запросы по всем адресам, где ранее проживали Вицы.

— Документы были в полном порядке. У вас есть какие-то подозрения? — насторожился Каппе.

— Никаких. Но они поселились там же, где живет мой ценный специалист. Хочу подстраховаться.

— Я выполню вашу просьбу, — пообещал Каппе.

Лютц положил трубку. На него как арбайтсфюрера было возложено много обязанностей. Помимо основной продукции — моторов — БМВ выполнял ряд заказов, поступивших в последнее время, исследовательский отдел доктора Хельда проектировал реактивные двигатели для таинственных перехватчиков Мессершмитта, работал над радикальными сплавами, которые пойдут на оснащение «тигров», «фердинандов». Лютц мог лишь догадываться о боевых качествах новых машин, но сердце и шкура, то есть мотор и броня, создавались на его глазах, представляли тайну тайн рейха, которую он должен был обеспечивать.

Через его руки проходило много бумаг. Они чаще всего помечались грифом «Гехейме рейхсзахен» — «Секретные имперские дела». На бумаги, выходящие из-под его пера, он тоже ставил точно такой же гриф. Империя, как и всякое другое авторитарное государство, любила тайну. Она, эта тайна, не подлежала контролю, рождала страх, держала в повиновении народ. Нарушение ее подрывало основу имперского могущества. И Герман Лютц как доверенный охранник созданной фашизмом системы больше всего страшился, как бы с «секретных имперских дел» не спал покров тайны. Ведь тогда в отлаженном механизме государственной машины произойдет сбой, равный урагану или кораблекрушению. А причиной тому могли стать болтливость, излишнее доверие, нерадивость, любая другая оплошность. Поэтому арбайтсфюрер с особой ревностью следил за соблюдением священного нацистского закона полного молчания и безукоризненного исполнения долга.

С появлением русского специалиста по сплавам ему прибавилось забот. Уже несколько месяцев Бер по заданию Хельда ищет новый сплав для еще одного чудооружия. Значит, о каждом шаге Бера должен знать он, Лютц. А тут в поле зрения появились незнакомые люди. Это вызывало тревогу.

19

Вскоре после того, как Ноель Хохмайстер узнал о тяжелом ранении сына, он резко сократил смету расходов лаборатории. Опытные «фаусты» отныне собирались на одном из участков завода поштучно. Это делалось под руководством Ахима Фехнера. Айнбиндер и Бер впрессовывали кумулятивную гранату и испытывали ствол на прочность в подвале лаборатории.