Тихий домик - [21]
— И что же она ответила?
— Помню дословно. Она сказала: «Тишков…» Потом добавила: «Тишков был главный…»
— Гм, — комбриг потрепал бороду. — Та-ак. Что значит — был? Опять какая-то загадка… Этот обоз словно из-под земли вынырнул! Если б они шли дорогами, по которым движутся гитлеровцы, мы бы давно имели о них сведения. А тут выходит, что обоз этот или внезапно где-то был сформирован, или шел лесами…
— Тишков… Сидел на первой подводе. Можно предположить, что это директор детского дома, — комбриг сделал в блокноте какие-то пометки. — А скажите, Сташенко, они поверили, что вы фашистский солдат?
— Думаю, поверили. Даже уверен…
— По-русски переговаривались?..
Сташенко задержал кружку у рта.
— Нет. Они все молчали. Говорила только переводчица. Да! Этот, который на первой подводе ехал, назвал меня «типом»… Он сказал переводчице: «Лида! Переведи мои слова этому типу…»
— Какие слова? — спросил комбриг.
— Да о том, что им «в полном составе удалось избежать эвакуации, чтобы сохранить рабочие руки для великой Германии».
— «Рабочие руки?» — Глазов пожал плечами. — Что он имел в виду?
— А не сказал ли он это иронически, имея в виду детей, изможденных, голодных, больных? — заметил комбриг. — Ведь может так статься, что не только дети возвращаются подневольно в тыл врага, но и часть взрослых…
— Что-то тут не так! — решил Глазов. — Откуда они взялись?.. У нас нет никаких сведений, а все главные дороги наши разведчики контролируют…
— Ну, а эта Лида, переводчица, какова? — спросил комбриг у Сташенко.
— Молодая. Лет двадцати пяти. Красивая. Рыжеватая. Глаза зеленые. Улыбается. Даже кокетничает. Немецким владеет в совершенстве, так что я даже боялся — вдруг поймет, что я не немец. А раз не догадалась, думаю, что она не немка и язык учила где-то у нас. Скорее всего она преподавательница немецкого языка. Теперь мне кажется, что говорит она не совсем чисто…
— Кто вам показался особенно подозрительным? — спросил комбриг.
— Никто. Разве что молодой парень, здоровый такой. Он улыбнулся мне, когда проезжал мимо… И на последней подводе пожилой мужчина, небритый, как, впрочем, и остальные. Он помахал мне рукой. Я еще подумал — повар он, что ли? Запомнил я имя молодого парня — Павел, так его назвала переводчица: «Павел, можно ехать». А вот к тому, кто был на последней телеге и точил нож, обратилась женщина, тоже пожилая, обнимавшая ребятишек. Она его назвала. Федор Митрофанович…
— Вот сколько вы успели запомнить! Молодец, — похвалил комбриг. — Ну, скажите мне теперь, что вы сами думаете об этом?
— Но мое мнение может быть ошибочным… — Сташенко замялся. — Я привык наблюдать передвижение гитлеровской пехоты, техники… А разобраться в своих людях за такое короткое время — это очень трудно…
— И все-таки, что вы подумали?
— Предатели… Я так и сказал Скоблеву… Но после того как с вами поговорил, я сомневаюсь… Может быть, они меня обманули?
— Обманули? — Глазов пожал плечами. — Для чего?
— Не хотели, чтобы я к ним придрался. Боялись за детей…
Комбриг встал, прошелся по комнате.
— Так. Больше мы гадать не будем. У нас есть возможность все выяснить… Но об этом чуть позже… А сейчас я попрошу вас, Сташенко, сообщить обстановку в Веринском районе.
— Что вас интересует?
— Какими силами располагает фашистский гарнизон в Верино?
— Там их человек пятьсот. Все хорошо вооружены. Есть артиллерия и минометы. Комендантом назначен Шрейдер…
— Были акции против мирного населения?
— Да. Расстрелы коммунистов…
— Какими сведениями вы еще располагаете?
— По данным наших разведчиков, недавно в Верино прибыла группа тайных полицейских во главе с гестаповцем Кохом…
— Кох! — комбриг посмотрел на Глазова.
— Тот самый Кох? — спросил Глазов.
— Видимо, это он и есть. Появился у нас… Этот выродок был заброшен на нашу территорию еще до войны. Его задачей было подбирать агентуру. Очень опасный!..
— Да, — Глазов покачал головой, — там, где появляется Кох, жди больших неприятностей…
— Фашисты в Веринском районе намерены уничтожить партизан, — сказал Сташенко.
— Поэтому и прибыл Кох… — задумчиво произнес комбриг.
— Конечно, — кивнул Глазов.
— Теперь, Сташенко, идите спать. Вам надо хорошо выспаться, — комбриг ласково посмотрел на партизана. — А завтра утром получите задание для вашей группы. Пока все! Идите…
В землянке остались только комбриг и комиссар. Некоторое время сидели молча, обдумывая неожиданное донесение.
— Признаюсь, меня очень взволновали дети, их судьба, — комбриг зашагал по комнате. — Вы знаете, я не из сентиментальных. И жизнь наша суровая. Но по правде сказать, не по себе мне сейчас… Конечно, оставить детишек без внимания мы не можем. Возможно, они возвращаются в свой дом. Туда, где жили до войны. Может, им просто не удалось эвакуироваться. Мы обязаны им помочь…
— Надо связаться с Москвой, — сказал Глазов.
— Безусловно. Москву запросим. Но мы должны сообщить Москве и свое мнение. Каким оно будет?
— Правильно вы говорите, Михаил Сидорович, детишек мы не можем оставить в беде!
— Это дело нашей совести… И вот что я думаю, — комбриг подошел к карте, — давайте вспомним все, что нам известно…
Они наклонились, отыскивая на карте Веринский район.
Без аннотации В историческом романе Васко Пратолини (1913–1991) «Метелло» показано развитие и становление сознания итальянского рабочего класса. В центре романа — молодой рабочий паренек Метелло Салани. Рассказ о годах его юности и составляет сюжетную основу книги. Характер формируется в трудной борьбе, и юноша проявляет качества, позволившие ему стать рабочим вожаком, — природный ум, великодушие, сознание целей, во имя которых он борется. Образ Метелло символичен — он олицетворяет формирование самосознания итальянских рабочих в начале XX века.
В романе передаётся «магия» родного писателю Прекмурья с его прекрасной и могучей природой, древними преданиями и силами, не доступными пониманию современного человека, мучающегося от собственной неудовлетворенности и отсутствия прочных ориентиров.
Книга воспоминаний геолога Л. Г. Прожогина рассказывает о полной романтики и приключений работе геологов-поисковиков в сибирской тайге.
Впервые на русском – последний роман всемирно знаменитого «исследователя психологии души, певца человеческого отчуждения» («Вечерняя Москва»), «высшее достижение всей жизни и творчества японского мастера» («Бостон глоуб»). Однажды утром рассказчик обнаруживает, что его ноги покрылись ростками дайкона (японский белый редис). Доктор посылает его лечиться на курорт Долина ада, славящийся горячими серными источниками, и наш герой отправляется в путь на самобеглой больничной койке, словно выкатившейся с конверта пинк-флойдовского альбома «A Momentary Lapse of Reason»…
Без аннотации.В романе «Они были не одни» разоблачается антинародная политика помещиков в 30-е гг., показано пробуждение революционного сознания албанского крестьянства под влиянием коммунистической партии. В этом произведении заметно влияние Л. Н. Толстого, М. Горького.
«Отныне Гернси увековечен в монументальном портрете, который, безусловно, станет классическим памятником острова». Слова эти принадлежат известному английскому прозаику Джону Фаулсу и взяты из его предисловия к книге Д. Эдвардса «Эбинизер Лe Паж», первому и единственному роману, написанному гернсийцем об острове Гернси. Среди всех островов, расположенных в проливе Ла-Манш, Гернси — второй по величине. Книга о Гернси была издана в 1981 году, спустя пять лет после смерти её автора Джералда Эдвардса, который родился и вырос на острове.Годы детства и юности послужили для Д.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дорогой друг!Эта книжка — рассказ о большом наводнении — была написана самой первой в том самом 1945 году, когда окончилась Вторая мировая война, когда не только тебя, но и твоих мамы и папы еще не было на свете. На страницах этой книжки муми-тролли появились впервые: и добрейшая Муми-мама, и рассеянный папа, и сам главный герой — их сын — знаменитый Муми-тролль.
«В стране невыученных уроков» вот уже сорок лет — самая читаемая в школе книга-сказка о лентяе и двоечнике Вите Перестукине. Ее автор, Лия Гераскина, написала продолжение сказки: «В стране невыученных уроков — 2», в котором уже Витя помогает своим друзьям.Книга имела успех, поэтому автор решила написать «Третье путешествие в страну невыученных уроков». Полюбившиеся герои — кот Кузя, пес Рекс и попугай Жако, а также известные исторические и литературные личности помогают друзьям Вити понять необходимость хорошо учиться.
И.С.Тургенев – имя уникальное даже в золотой плеяде классиков русской прозы XIX века. Это писатель, чье безупречное литературное мастерство соотносится со столь же безупречным знанием человеческой души. Тургенев обогатил русскую литературу самыми пленительными женскими образами и восхитительными, поэтичными картинами природы. Произведения Тургенева, облекающие высокую суть в изящно-простую сюжетную форму, по-прежнему не подвластны законам времени – и по-прежнему читаются так, словно написаны вчера…В романе «Отцы и дети» отразилась идеологическая борьба двух поколений, являвшаяся одной из главных особенностей общественной жизни 60-х годов XIX века.