Тихий домик - [18]
Идти всем обозом было опасно. Фашисты могли неожиданно открыть огонь. Лена решила, что подводы будут идти по две с небольшими промежутками.
Наступали самые решающие минуты.
На восточной окраине Полоцка первые две подводы окружили гитлеровские солдаты. С ними был офицер, который потребовал объяснений.
— По приказу германского командования детский дом направляется в район Верино…
— Где мужчины? — спросил офицер.
— Были задержаны в селе Сиротино.
Офицер направился к телегам. Остановился у второй, хотел пощупать матрацы, протянул даже руку. Все замерли.
Ожидание было мучительно.
Офицер посмотрел в лица ребят, в эти черные ямки глаз и опустил руку. А потом показал, что можно пропустить обоз в Полоцк.
Благополучно проехали и другие телеги.
Теперь шли через Полоцк. Здесь их никто не задержал. А вот при выезде из города, у моста через Западную Двину, их остановил еще один контрольный пост.
Пояснения теперь давала Лидия. И так как она говорила по-немецки, они, наверное, оказались более убедительными, потому что фашистский офицер даже улыбнулся Лидии, разрешая ехать.
Все подводы проехали, кроме последней, которую офицер заставил остановиться. На подводе ехала Авдотья Николаевна.
— За что били? — спросил офицер, показывая на ее синяки.
— Не хотела отдать продукты, которые были припасены для детей… Поглядите, какие они худые, изможденные. Скелеты, а не дети. Раньше-то они у меня были все кругленькие!
— Значит, хотела утаить продукты?
— Зачем утаивать? Взяли солдаты с телег мешки с продуктами, и все.
— И больше не осталось? Можно не проверять?
Авдотья Николаевна обмерла, потом широким жестом, полным отчаяния, показала на детей:
— Посмотрите на них! Если бы у меня были продукты, неужели я не дала бы их этим голодным детям?… Посмотрите на них…
И дети так смотрели в глаза офицеру, что он отвернулся и махнул рукой, разрешая ехать.
И вот Полоцк позади.
Обоз остановился в густом лесу на привал. За все эти дни странствий впервые пошел дождь. Да такой проливной, с громом и молниями.
— Самое время, — сказал Виктор Иванович Тишкову. — Ухожу.
— Идите. Все-таки есть надежда. Дадите знать нашим, что детский дом в беде! Двести с лишним детей застряли в тылу у фашистов. И всем угрожает смерть… Есть надежда на подпольщиков… Они помогут. Берегите себя, Виктор Иванович. Этим вы и нас сбережете…
— Будьте спокойны, Никита Степанович, я пройду.
— Уверен! Пистолет при вас?
— Да.
— Покурим?
— Покурим…
Дождь хлестал, как из ведра. Дети залезли под телеги, сжались в комочки.
Из тьмы, озираясь, вышел Павел.
— Ты чего, Паша? — спросил Виктор Иванович.
— Небось Лиду ищет… — буркнул Никита Степанович. — Ох, не к добру это твое увлечение. Да и не время сейчас!.. Ну, угадал? Лиду ищешь?
— Ее!
— А я ухожу, — Виктор Иванович вздохнул.
— Уходите? Сейчас? — воскликнул Павел.
— Сию минуту. Последнюю самокрутку с вами докуриваю. Передавай привет Лиде…
Виктор Иванович поднялся. Они крепко обнялись с Тишковым. Пожали другу другу руки. И Виктор Иванович пошел.
Отойдя метров сто, он вступил в совершенную тьму: все еще гремело, лил дождь. Виктор Иванович радовался этой непогоде — в такую ночь легко скрыться.
Впереди кто-то свистнул. Виктор Иванович остановился. И прямо на него из-за ели вышел завхоз Ваненков.
— Уходишь? — спросил завхоз.
— Да, дорогой друг! Иду к нашим.
— Я провожу маленько…
— Да зачем? Дождь такой…
— Больно расставаться с вами. Столько лет вместе проработали. И вдруг больше увидеться не приведется.
— Дорогой Федор Митрофанович, да что ты вдруг об этом?! Ну, проводи чуток. И гони прочь мрачные мысли…
Они прошли вместе с полкилометра.
— Ну, до свидания, Федор Митрофанович, друг дорогой, до скорого…
Они обнялись, расцеловались, и Виктор Иванович зашагал один. Дождь не прекращался. Виктор Иванович уже промок насквозь. Он остановился под деревам, чтобы поправить намокший плащ, и вдруг вскрикнул от неожиданного удара в спину.
Сзади ему всадили нож.
Виктор Иванович обернулся и от удивления не смог даже произнести знакомого имени:
— Ты?… Почему?.. Зачем?!!
Следующий удар пришелся в грудь.
Виктор Иванович захрипел и свалился замертво.
Лил дождь…
Глава IV
СТРАННЫЙ ОБОЗ
Группа партизан под командованием Ивана Трофимовича Скоблева из бригады «Неуловимые», действовавшая в районе Верино, заминировала мост через реку. В операции участвовали трое: сам Скоблев, Валентин Николаев и Петр Сташенко, поступивший по заданию штаба бригады в полицию и переодетый в гитлеровскую форму.
«Фашистский охранник» невозмутимо выхаживал по мосту, пока Скоблев и Николаев под мостом закладывали мину с часовым механизмом. Сташенко нес охрану с той стороны, откуда подходили и закладывали заряд подрывники. За десять минут до обусловленного временем взрыва он должен был покинуть мост и отойти к обрыву, где в кустарнике маскировались Скоблев и Николаев.
Не первый раз проводили подобную операцию смелые разведчики-партизаны, и все у них было рассчитано по минутам. Не возникало никаких осложнений.
Поэтому Скоблев и Николаев были немало удивлены, когда за десять минут до взрыва «полицай» не покинул моста, а продолжал по нему ходить, всматриваясь куда-то вдаль, на тот берег, который был скрыт от глаз подрывников.
В романе передаётся «магия» родного писателю Прекмурья с его прекрасной и могучей природой, древними преданиями и силами, не доступными пониманию современного человека, мучающегося от собственной неудовлетворенности и отсутствия прочных ориентиров.
Книга воспоминаний геолога Л. Г. Прожогина рассказывает о полной романтики и приключений работе геологов-поисковиков в сибирской тайге.
Впервые на русском – последний роман всемирно знаменитого «исследователя психологии души, певца человеческого отчуждения» («Вечерняя Москва»), «высшее достижение всей жизни и творчества японского мастера» («Бостон глоуб»). Однажды утром рассказчик обнаруживает, что его ноги покрылись ростками дайкона (японский белый редис). Доктор посылает его лечиться на курорт Долина ада, славящийся горячими серными источниками, и наш герой отправляется в путь на самобеглой больничной койке, словно выкатившейся с конверта пинк-флойдовского альбома «A Momentary Lapse of Reason»…
Без аннотации.В романе «Они были не одни» разоблачается антинародная политика помещиков в 30-е гг., показано пробуждение революционного сознания албанского крестьянства под влиянием коммунистической партии. В этом произведении заметно влияние Л. Н. Толстого, М. Горького.
Немецкий офицер, хладнокровный дознаватель Гестапо, манипулирующий людьми и умело дрессирующий овчарок, к моменту поражения Германии в войне решает скрыться от преследования под чужим именем и под чужой историей. Чтобы ничем себя не выдать, загоняет свой прежний опыт в самые дальние уголки памяти. И когда его душа после смерти была подвергнута переформатированию наподобие жёсткого диска – для повторного использования, – уцелевшая память досталась новому эмбриону.Эта душа, полная нечеловеческого знания о мире и людях, оказывается в заточении – сперва в утробе новой матери, потом в теле беспомощного младенца, и так до двенадцатилетнего возраста, когда Ионас (тот самый библейский Иона из чрева кита) убегает со своей овчаркой из родительского дома на поиск той стёртой послевоенной истории, той тайной биографии простого Андерсена, который оказался далеко не прост.Шарль Левински (род.
«Отныне Гернси увековечен в монументальном портрете, который, безусловно, станет классическим памятником острова». Слова эти принадлежат известному английскому прозаику Джону Фаулсу и взяты из его предисловия к книге Д. Эдвардса «Эбинизер Лe Паж», первому и единственному роману, написанному гернсийцем об острове Гернси. Среди всех островов, расположенных в проливе Ла-Манш, Гернси — второй по величине. Книга о Гернси была издана в 1981 году, спустя пять лет после смерти её автора Джералда Эдвардса, который родился и вырос на острове.Годы детства и юности послужили для Д.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дорогой друг!Эта книжка — рассказ о большом наводнении — была написана самой первой в том самом 1945 году, когда окончилась Вторая мировая война, когда не только тебя, но и твоих мамы и папы еще не было на свете. На страницах этой книжки муми-тролли появились впервые: и добрейшая Муми-мама, и рассеянный папа, и сам главный герой — их сын — знаменитый Муми-тролль.
«В стране невыученных уроков» вот уже сорок лет — самая читаемая в школе книга-сказка о лентяе и двоечнике Вите Перестукине. Ее автор, Лия Гераскина, написала продолжение сказки: «В стране невыученных уроков — 2», в котором уже Витя помогает своим друзьям.Книга имела успех, поэтому автор решила написать «Третье путешествие в страну невыученных уроков». Полюбившиеся герои — кот Кузя, пес Рекс и попугай Жако, а также известные исторические и литературные личности помогают друзьям Вити понять необходимость хорошо учиться.
И.С.Тургенев – имя уникальное даже в золотой плеяде классиков русской прозы XIX века. Это писатель, чье безупречное литературное мастерство соотносится со столь же безупречным знанием человеческой души. Тургенев обогатил русскую литературу самыми пленительными женскими образами и восхитительными, поэтичными картинами природы. Произведения Тургенева, облекающие высокую суть в изящно-простую сюжетную форму, по-прежнему не подвластны законам времени – и по-прежнему читаются так, словно написаны вчера…В романе «Отцы и дети» отразилась идеологическая борьба двух поколений, являвшаяся одной из главных особенностей общественной жизни 60-х годов XIX века.