Тихий центр - [5]
— А дом этот?
— Дом классный, старый. Тут очень интересно сложилось с соседями. На первом этаже — Лилия Степановна, бывший педагог, милейшая дама. У нее сын Алеша, тоже очень славный… Ну, ты увидишь. Там же, на первом — Светлана Марковна. Раньше была актрисой, тоже очень интересный персонаж, красивая такая…
— Снимается?
— Нет.
— Плохо. Актрисы должны сниматься.
Оле вдруг стало смертельно скучно: и слушать эту Таню, и жить вообще… Какой смысл жить, если апофеозом всей ее борьбы за будущее, за достойного мужа, за все сразу является эта вот дикая кухня черт знает где, черт знает с кем?
— Я пойду, — холодно сообщила Оля и отодвинула чашку.
Таня испугалась такого резкого перехода из настроения в настроение, вскочила:
— Может, еще чаю? Куда ты пойдешь?
— Прогуляюсь. Тут кафетерий рядом, в двух остановках…
— Да закрыт он уже! Он только до семи! Давай Вадиму позвоним, чтобы за тобой приехал!
Как будто Оля сама не думала позвонить Вадиму? Как будто она не позвонила бы, если бы не была такой гордой и обиженной?
— Не надо звонить!
Она уже застегивала свои носатые сапожки, когда в коридор вывалился Игорь, очень злой, просто свирепый.
— Таня! Ну, я же просил не вытирать пыль с примочки! Все настройки мне скрутила!
Оля увидела Игоря.
И уже не могла думать об улице, о сапожках, в которых каблуки за один вечер ободрались о местную плитку до мяса, не могла думать о Вадиме-свинье, о далекой Москве, даже о себе…
Она смотрела на Игоря, а Игорь смотрел на нее.
И это было что-то такое, чего не случалось раньше…
Никого красивее Оля еще не видела. А она видела очень много красивых людей, себя в зеркале, хотя бы… Но никого и никогда — такого…
— Ладно, останусь, — она расстегнула сапожок, — кафетерий все равно не работает.
Алешенька выглянул из комнаты, осмотрелся, как обычно.
— А где девочки?
— У себя, маленький! — Лилия Степановна, как обычно, взяла сына под локоть и повела на кухню. — Девочки работают, готовятся к сессии. У них скоро сессия.
— Когда уже будет Новый год?
— Скоро, лапочка! Что мы попросим у Деда Мороза?
— Попросим мелки… Деда Мороза нет, мам! Зачем ты спрашиваешь, что мы у него попросим?
— Ну… Я вот до сих пор верю, что Дед Мороз есть! — Лилия Степановна взяла расписную тарелочку покрепче, чтобы донести, не расплескать, не ошпарить ребенка. — А ты сейчас рисовал?
— Рисовал.
— Что ты рисовал?
— Разное. Космос рисовал, полет американцев на луну.
— Покажешь?
Алеша вдруг вскочил, начал обнимать Лилию Степановну, целовать ее руки. Лилия Степановна смеялась, пыталась сохранить суп, но частично вылила на пол. Как обычно.
— Ну все, солнышко, все! — она усадила Алешеньку обратно, поставила перед ним полупустую тарелку, долила, и, вытирая пол, тихо посматривала, как мальчик ест. Нормально ест, с аппетитом. Это хорошо.
Игорь попытался пропустить дам вперед, на кухню. В тесном проходе едва разминулись. Таня, проходя, на секунду положила ладони ему на грудь, как бы и извиняясь за неугомонную гостью, и подбадривая, и моля о корректности. Оля постаралась не коснуться Игоря, но все равно еле-еле ощутимо проехалась по нему самым выпуклым фрагментом маечки. И пронесла волну новых тонких запахов. Игорь посмотрел Оле вслед. Ооох, какая!
Какая… ооох!
— Садись, Игорек, поболтаем! — весело-весело крикнула Таня. — Сейчас я тебе чаю заварю! Сейчас мы всем свежего заварим!
Игорь опустился на стул, все еще не совсем понимая, сердит он или разъярен. Но, конечно, не смущен. Хотя смущен, черт… смущен и сильно. Но лучше быть сердитым, тогда смущение не очень видно.
Какой-то больно неожиданный поворот случился. Незнакомая Оля сидела напротив и приветливо рассматривала его.
То есть на грани приветливости и вызова. Очень странно, очень.
— У вас такие волосы длинные! — наконец сообщила она результат осмотра. — Необычно видеть мужчину с такими волосами.
— А он у меня музыкант! — бодро заступилась за мужа Таня. — Это у него образ.
— Вы звезда?
— Я? — Игорь смотрел куда-то в пол. — Я? Нет…
— Он у меня гениальную музыку пишет! — снова вклинилась Таня. — И в музыкальных кругах он очень даже известен.
Тут у Оли зазвонил телефон, и вот это уже был Вадим. Оля разговаривала с ним коротко и сухо, приблизительно вот так:
— Да… Зачем спрашивать, Вадим?.. Нормально. Не замерзла… Я у твоих соседей… У Тани с Игорем… Когда?.. Хорошо, пока.
Потом она довольно пренебрежительно бросила телефон на стол.
— Сейчас Вадим заедет, можно?
— Ой, конечно! — Таня вскочила, начала искать новую чашку. — Конечно!
Игорь остался за столом один, без поддержки. И как не старался, но не взглянуть на Олю не мог — она-то на него смотрела. Только сейчас в ее взгляде был четкий и ясный сигнал, от которого Игорю стало не по себе. Он даже оглянулся на Таню — не заметила ли? Не даст ли по шее полотенцем обоим? Хотя Таня полотенцем не сможет, она вежливая и приличная, просто насквозь приличная, до пресного хруста приличная на фоне вот этой… соседки.
Оля смотрела на Игоря и не могла оторваться. Никогда такого раньше не было. Как будто ее зрачки — отражение Игоревых. Смотреть, смотреть.
— Мы с Вадимом знакомы со школьных лет! — щебетала Таня, грохоча посудой. — Он постарше был, конечно, но я хорошо помню, как он по школе расхаживал, такой весь значительный! О-го-го! Мы, мелочь, в этих старшеклассников были влюблены по уши! А однажды он что-то такое на уроке химии взорвал! А один раз поругался с учителем, и вся школа об этом шепталась месяц! А еще победил на какой-то глобальной олимпиаде, и в школу приехали снимать про него сюжет! Я тогда еще решила, что тоже хочу быть журналистом, интервью брать… Вообще столько воспоминаний! А я даже не представляю, как он сейчас выглядит! Как он сейчас выглядит? Не виделись лет пятнадцать!
Роман «Идиотки» — попытка реконструировать недавнее прошлое и осмыслить настоящее методом «жизнеописания» трех подружек-минчанок. Двадцатилетний срез времени — с 1985 по 2005 год — позволяет не только рассмотреть историю каждой, но и вспомнить, что происходило в мире и в Минске в этот же период.
Это будоражащий нервы рассказ о том, как молодая провинциальная журналистка оказывается втянутой в необъяснимую, безумную и жестокую игру. Чем закончится игра, вы узнаете в конце романа.
У тридцатилетней Евгении Ким — последняя неделя беременности и старой жизни. В старой жизни было много разочарований и обид, потеря любимого человека и работы. Евгения готовится растить ребенка одна. Кажется, разочарованы в жизни и все женщины вокруг: они постоянно жалуются на мир, ревнуют своих мужчин и ужасно жалеют себя. И нет конца-края вечной женской обиде. Но за всеми этими слезами — сильные характеры, и живучесть, и великодушие, и нежность. А главное — огромная любовь ко всему, что так ругаемо. А изматывающий страх перед родами все равно сменяется счастливым ожиданием сладкой минуты, когда на свет появится Главный Человек Всей Жизни.
Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.
Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.
Рей и Елена встречаются в Нью-Йорке в трагическое утро. Она дочь рыбака из дельты Дуная, он неудачливый артист, который все еще надеется на успех. Она привозит пепел своей матери в Америку, он хочет достичь высот, на которые взбирался его дед. Две таинственные души соединяются, когда они доверяют друг другу рассказ о своем прошлом. Истории о двух семьях проведут читателя в волшебный мир Нью-Йорка с конца 1890-х через румынские болота середины XX века к настоящему. «Человек, который приносит счастье» — это полный трагедии и комедии роман, рисующий картину страшного и удивительного XX столетия.
Иногда сказка так тесно переплетается с жизнью, что в нее перестают верить. Между тем, сила темного обряда существует в мире до сих пор. С ней может справиться только та, в чьих руках свет надежды. Ее жизнь не похожа на сказку. Ее путь сложен и тернист. Но это путь к обретению свободы, счастья и любви.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.