Тихие убийцы. Всемирная история ядов и отравителей - [95]
Все это, разумеется, резко изменилось, когда Роберт Лоу, член Королевской комиссии, написал, начиная с октября 1865 года, ряд передовиц для «Таймс». В результате мнение общественности начало постепенно изменяться. Да и реальный опыт к тому времени также поспособствовал лучшему восприятию идей о заразной природе заболеваний, так что в феврале 1866 года, когда был выпущен второй отчет Королевской комиссии, уже все согласились с тем, что, только забив заболевший скот, можно будет справиться с чумой. В результате было забито полмиллиона голов скота.
Изучением чумы рогатого скота занялись ведущие умы научного мира, поскольку проблема давала пищу для множества размышлений. За дело взялись лучшие из лучших; Лайон Плейфер, Уильям Крукс, Дж. Б. Сэндерсон (в честь которого позже было дано имя Дж. Б. С. Холдейну), а также ученик Юстуса Либига по имени Энгус Смит.
Хотя микробная теория уже начала пользоваться определенной репутацией, время от времени в докладе Королевской комиссии можно найти ссылки на то, что заболевание вызвано воздействием яда. Вот, например, такие красноречивые фразы: «…в крови содержится яд заболевания, так что сыворотка, полученная из нее, позволит сделать скоту прививки» и «…яд, содержащийся в крошечной порции слизистых выделений …умножается, если ввести его животному, так что оно, в свою очередь, заболеет». С другой стороны, в докладе уже говорится о дезинфекции, пусть, однако, еще в специфическом смысле:
Дезинфекция, в том смысле, в каком это слово употреблено здесь, означает уничтожение яда животного, каким бы способом это ни производилось. Если удастся найти идеальное средство для дезинфекции яда чумы рогатого скота, то распространение болезни будет немедленно остановлено.
Третий отчет Королевского общества о чуме рогатого скота, 1866
в 1854 году Энгус Смит и некий Александр Макдугал запатентовали «Порошок Макдугала» в качестве дезодорирующего средства для канализации. Макдугал выпускал и продавал этот порошок, который представлял собой просто карболовую кислоту, и Тэйлор описывал ее как «…кристаллический продукт дистилляции битума. В очищенном виде это вещество плавится при 102 градусах по Фаренгейту[142]. У него характерный и нельзя сказать, чтобы слишком неприятный запах». Он добавлял также, что яд этот мог действовать столь же быстро, как синильная кислота, приводя к смерти иногда всего через 20 минут, но обязательно — через 4 часа после начала действия. Часто используемое для совершения самоубийств, это вещество оставляло, пишет он, белесые пятна вокруг рта, а также коричневые пятна на коже (их называли «ожоговыми струпьями») — там, где яд этот вытекает изо рта. В 1864 году Макдугал с успехом воспользовался этим средством, чтобы уничтожить паразитов на скоте, который пасся на полях орошения сточными водами. Когда об этом узнал Джозеф Листер, он выдвинул предложение использовать опрыскивание этим составом в антисептической хирургии — и в результате стал одним из Великих Отравителей современности на благо медицины.
В 1867 году ликующий Листер смог написать следующее:
После того как антисептическая обработка была введена в полном объеме и раны или нарывы перестали отравлять воздух гнилостными миазмами, состояние моих больничных палат, хотя больше в них ничего не изменилось, кардинально изменились…
Джозеф Листер. Британский медицинский журнал, 1867 год
В январе 1866 года Уильям Крукс предложил Смиту запатентовать использование карболовой и крезиловой кислот в качестве дезинфекционного средства. Возможно, им это бы и не удалось (отчасти потому, что эта смесь уже была описана в собственном журнале Крукса — «Кемикэл ньюс» [«Вестник химии»]), однако, в любом случае, Смит отказался от этой идеи. Он ведь был, как-никак, одним из членов Комиссии по чуме рогатого скота, так что его могли бы обвинить в злоупотреблении положением и столкновении интересов. Оба они, правда, были согласны в том, что такой подход является эффективным, а потому настоятельно призывали всех пользоваться дезинфекционными средствами.
Кстати, Крукс и Смит, по-видимому, считали, что принцип действия этих средств основан на том, что они растворяли яды, а вовсе не убивали микробы, однако, из чего бы они ни исходили, Крукс понимал, что оказался, наконец, на правильном пути. Еще в декабре 1865 года он порекомендовал одной своей знакомой, миссис Кармайкл из старинного городка Тирск в Йоркшире, пользоваться карболовой кислотой для дезинфекции. Мало того, он еще и побывал у нее на ферме, чтобы убедиться, что его рекомендации выполняются надлежащим образом. Это спасло все 25 коров миссис Кармайкл, тогда как окрестные фермы понесли большие потери от чумы. Смит и Крукс так излагали основы своего метода:
Полы в коровнике следует везде промыть горячей водой (кипятком), предварительно добавив в нее карболовую кислоту из расчета одна рюмка кислоты на галлон воды. Далее следует промыть известковым молоком стены и крышу коровника, используя хорошую, свежую жженую известь, причем на ведро известкового молока надо добавить пинту карболовой кислоты. Затем надо тщательно промыть полы горячей водой и обильно сбрызнуть их неразбавленной карболовой кислотой. Под конец надо плотно закрыть все двери и окна и прожечь в коровнике серу, ни в коем случае не допуская того, чтобы внутри оказался кто-либо из людей или животных.
Сахар… Внакладку, вприкуску, вприглядку. Привычная с детства сладость. Но кто из нас задумывался, какой путь она совершила, прежде чем попала на наш стол? А какой путь проделал сахар через века и страны, прежде чем стал обычным в каждом доме? И уж конечно, вряд ли кто-то представлял себе сахар как важного актера на исторической сцене. В этой книге удивительная история сахарной индустрии причудливо переплетается с совсем несахарной историей человечества. В разные эпохи он становился причиной кровопролитных войн и процветания целых народов, символом рабского труда и несметного богатства, нечеловеческих страданий и человеческих страстей.
Книга представляет первый опыт комплексного изучения праздников в Элладе и в античных городах Северного Причерноморья в VI-I вв. до н. э. Работа построена на изучении литературных и эпиграфических источников, к ней широко привлечены памятники материальной культуры, в первую очередь произведения изобразительного искусства. Автор описывает основные праздники Ольвии, Херсонеса, Пантикапея и некоторых боспорских городов, выявляет генетическое сходство этих праздников со многими торжествами в Элладе, впервые обобщает разнообразные свидетельства об участии граждан из городов Северного Причерноморья в крупнейших праздниках Аполлона в Милете, Дельфах и на острове Делосе, а также в Панафинеях и Элевсинских мистериях.Книга снабжена большим количеством иллюстраций; она написана для историков, археологов, музейных работников, студентов и всех интересующихся античной историей и культурой.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.
Эта книга — не учебник. Здесь нет подробного описания устройства разных двигателей. Здесь рассказано лишь о принципах, на которых основана работа двигателей, о том, что связывает между собой разные типы двигателей, и о том, что их отличает. В этой книге говорится о двигателях-«старичках», которые, сыграв свою роль, уже покинули или покидают сцену, о двигателях-«юнцах» и о двигателях-«младенцах», то есть о тех, которые лишь недавно завоевали право на жизнь, и о тех, кто переживает свой «детский возраст», готовясь занять прочное место в технике завтрашнего дня.Для многих из вас это будет первая книга о двигателях.
Главной темой книги стала проблема Косова как повод для агрессии сил НАТО против Югославии в 1999 г. Автор показывает картину происходившего на Балканах в конце прошлого века комплексно, обращая внимание также на причины и последствия событий 1999 г. В монографии повествуется об истории возникновения «албанского вопроса» на Балканах, затем анализируется новый виток кризиса в Косове в 1997–1998 гг., ставший предвестником агрессии НАТО против Югославии. Событиям марта — июня 1999 г. посвящена отдельная глава.
«Кругъ просвещенія въ Китае ограниченъ тесными пределами. Онъ объемлетъ только четыре рода Ученыхъ Заведеній, более или менее сложные. Это суть: Училища – часть наиболее сложная, Институты Педагогическій и Астрономическій и Приказъ Ученыхъ, соответствующая Академіямъ Наукъ въ Европе…»Произведение дается в дореформенном алфавите.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Счастье, если в детстве у нас хороший слух: если мы слышим, как красота, любовь и бесполезность громко славят друг друга каждую минуту, из каждого уголка мира природы», — пишет американская писательница Шарман Эпт Рассел в своем «Романе с бабочками». На страницах этой элегантной книги все персонажи равны и все равно интересны: и коварные паразиты-наездники, подстерегающие гусеницу, и бабочки-королевы, сплетающиеся в восьмичасовом постбрачном полете, и английская натуралистка XVIII столетия Элинор Глэнвилль, которую за ее страсть к чешуекрылым ославили сумасшедшей, и американский профессор Владимир Набоков, читающий лекцию о бабочках ошарашенным студентам-славистам.
За грандиозными событиями конца XV века — завоеванием Константинополя турками, открытием Америки, окончанием Столетней войны — можно было и не заметить изобретения вилки, столь привычного для нас сегодня предмета домашнего обихода.Джованни Ребора, известный экономист, профессор университета Генуи и специалист по истории мировой кулинарии, посвятил свое увлекательное исследование тому, что и как ели в Европе Нового времени. Ребора исследует эпоху, когда люди обнаруживали в еде нечто большее, чем процесс физического насыщения, когда постепенно зарождались представления о гастрономии как искусстве, науке и ремесле, когда утверждались современные гастрономические навыки и технологии, современные правила и традиции поведения за столом.
Люди с древнейших времен создавали лабиринты. Они обладали необычными, загадочными свойствами и нередко наделялись магическим смыслом, символизируя спуск в огненную бездну ада, восхождение в небесный Град Божий или вполне земную дорогу в Иерусалим. В разные эпохи и на разных континентах лабиринты выцарапывали на стенах пещер, выкладывали из огромных валунов на берегах северных морей, набирали из мозаики в храмах и умело устраивали из кустарника в королевских садах. В XX веке они пережили настоящее возрождение — из непонятной старинной диковины превратились в любимое развлечение для публики, естественную часть парка, усадьбы или детской площадки.
Не двусмысленную «жопу», не грубую «задницу», не стыдливые «ягодицы» — именно попу, загадочную и нежную, воспевает в своей «Краткой истории...» французский писатель и журналист Жан-Люк Энниг. Попа — не просто одна из самых привлекательных частей тела: это еще и один из самых заметных и значительных феноменов, составляющих важнейшее культурное достояние человечества. История, мода, этика, искусство, литература, психология, этология — нигде не обошлось без попы. От «выразительного, как солнце» зада обезьяны к живописующему дерьмо Сальвадору Дали, от маркиза де Сада к доктору Фрейду, от турнюра к «змееподобному корсету», от австралопитека к современным модным дизайнерам — таков прихотливый путь, который прошла человеческая попа.