Тихие убийцы. Всемирная история ядов и отравителей - [6]
Между тем и муж Флоренс Мэйбрик, и любовник Мадлен Смит, как сообщалось, регулярно употребляли мышьяк в определенных дозах, да еще жена одного из прерафаэлитов, Данте Габриэля Росетти, его натурщица Элизабет Сиддал также принимала мышьяк — пусть и с несколько иной целью: она хотела придать большую бледность своему лицу. В конце концов она отравилась настойкой опия.
Кроме того, Джордж Уордл работал по заказам писателя и дизайнера Уильяма Морриса. А тому досталось огромное наследство, источником которого была добыча руд с содержанием мышьяковистых соединений. При этом он приумножил это наследство, создавая новые рисунки для обоев и торгуя ими; главным же пигментом в этих обоях была ядовитая мышьяковистая соль…
Подобная цепочка ассоциаций, связанная с ядами, может продолжаться сколь угодно долго. Вот, например, мы могли бы упомянуть еще одного кандидата на роль Джека-потрошителя — Льюиса Кэрролла, который в своей «Алисе в Стране чудес» с большим неодобрением писал о глупых детях, готовых выпить любую гадость: «…если разом осушить пузырек с пометкой «Яд!», рано или поздно почти наверняка почувствуешь недомогание»[4].
Люди порой способны с восторгом и восхищением наблюдать (с безопасного расстояния) за действиями психопатических личностей — убийц или террористов, однако самыми результативными отравителями этих самых людей стали сегодня бактерии — и те, кто ими способен управлять. Они действительно являются самыми удивительными, результативными отравителями, и мы не сможем понять их функции или механизм воздействия на нас, если не станем хорошо понимать механизм действия более традиционных ядов.
Так вот и родилась эта книга. Автору уже вовсе неинтересно делать из нее что-то вроде настольной книги для мистера Пью, она оказалась написана уже не ради досужих рассказов о так называемых «великих отравителях». Теперь это скорее попытка, обойдя осторожно, на цыпочках, вокруг различных смертоносных растений и держась подальше от преступных умыслов, получить возможность познакомиться, в полной безопасности для себя, не только с некоторыми примечательными отравителями, но и с самыми разнообразными ядами.
Глава 1
Дети яда
Отравители достигают своих смертоносных целей втайне. Улики в деле об отравлении почти всегда являются косвенными. Хотя в рассматриваемом деле они оказались более прямыми, чем обычно, не следует забывать: отравления почти всегда осуществляются тайно и преднамеренно. Это — не из числа преступлений, совершаемых в порыве страсти, импульсивно. Такое преступление не может не быть заранее спланировано.
Судья Уильям Ишдейр, главный уголовный суд Сиднея, подводя итоги судебного разбирательства по «Делу Дина» 6 апреля 1895 года
С одной стороны, отравители, которые с помощью яда лишали кого-то жизни. С другой, на совершенно другом уровне: если применять яды разумно, можно добиться невероятных достижений, например, в медицине XXI века — как это не раз случалось в веке XX. Сегодняшние «отравители» чаще действуют из желания совершить благодеяние, а мы, широкая публика, обычно вообще знать ничего о них не знаем: все наше внимание привлекает немногочисленные преступники — те отравители, которые решили с помощью яда добиться каких-то своих целей, исключительно ради собственной выгоды.
Отравление, если оно совершено преднамеренно, с целью устранить какого-то человека, является действием запланированным, тайным и драматичным — именно поэтому о нем так хорошо помнят. Все помнят легендарную Клеопатру, что умерла от укуса змеи, прижав ее к своей груди; но никому нет дела до тысяч воинов, павших в сражениях, прежде чем она поняла: настал, наконец, решающий миг, и пора призвать на помощь ядовитую змейку. Мы отчего-то не способны забыть семейство Борджиа, которые отравили кое-кого из своих врагов, однако совершенно не помним множество других персонажей той же самой эпохи, кто лучше владел не ядами, а стилетом, рапирой или полагался на услуги бандитов с дубиной в руках — тех, кто погубил не меньше людей, чем Борджиа, а может, и больше…
Нам памятна история о Митридате, который решил сделать себя неуязвимым для отравителей и с этой целью стал принимать все большие и большие дозы яда — но что мы знаем о тех, кто стремился защитить себя доспехами (и интересуют ли нас вообще такие люди)? Мы помним Сократа, которого приговорили к смерти и заставили выпить сок цикуты, — но забываем множество других, кому пришлось в последний день своей жизни оказаться в компании палача, вешателя, испытать действие гильотины, гарроты или встать перед расстрельной командой…
Не будем забывать, что в мире, в котором мужчины, как правило, крупнее и агрессивнее женщин, а значит, и способны лучше обращаться с оружием, яд — это такое средство, каким могли прекрасно воспользоваться именно женщины: ведь оно помогает слабым справиться с самыми сильными. И лучше всего здесь то, что не будет никаких колотых, резаных, кровоточащих ран: яд ведь не оставляет следов, особенно если правильно выбрать дозу. В пьесах у Шекспира яд попадал жертвам через ухо, с едой, в кубке, под видом лекарственного зелья или на кончике рапиры. Но независимо от способа применения яда он давал одно несомненное преимущество: при его использовании уравнивались шансы сторон, а если еще и проделать все осторожно, осмотрительно, отравитель мог рассчитывать, что избежит кары. Несомненно, яд — такое средство защиты, которое заставит испытывать страх любого, самого сильного мужчину. А психологи говорят нам: все, чего мы больше всего боимся, отражено в самых популярных детских сказках; там и отравленные яблочки для Белоснежки, там, у Джеймса Барри, и негодяй капитан Крюк, который желает отравить Питера Пэна:
Сахар… Внакладку, вприкуску, вприглядку. Привычная с детства сладость. Но кто из нас задумывался, какой путь она совершила, прежде чем попала на наш стол? А какой путь проделал сахар через века и страны, прежде чем стал обычным в каждом доме? И уж конечно, вряд ли кто-то представлял себе сахар как важного актера на исторической сцене. В этой книге удивительная история сахарной индустрии причудливо переплетается с совсем несахарной историей человечества. В разные эпохи он становился причиной кровопролитных войн и процветания целых народов, символом рабского труда и несметного богатства, нечеловеческих страданий и человеческих страстей.
"3 феврале — марте 1919 года комиссия сената США слушала людей, вернувшихся из революционной России. Для оправдания интервенции нужно было собрать доказательства, что власть в России узурпирована кучкой преступников, безнравственных и корыстных людей, подчинивших себе народ с помощью «агитаторов из Ист-Сайда» и германских офицеров." Статья из журнала Энергия, экология 1990 № 11.
Очерк истории крестьянской войны XVII в. в Китае. В книге рассказывается о Китае в конце правления династии Мин, причинах развития повстанческих движений, ходе и итогах восстания.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В монографии исследуется один из вопросов взаимоотношений древнего Египта с Нубией, а именно вопрос становления аппарата египетской военной и гражданской администрации на этой территории. Прослеживаются три этапа, связанные с изменениями характера политики Египта в этом регионе, которые в конечном счете привели к превращению Нубии в египетскую провинцию. Выделена роль местного населения в системе сложившихся египетских административных институтов. Исследование охватывает период Древнего, Среднего и Нового царств.
В основе книги лежит историко-культурная концепция, суть которой – рассмотрение истории абхазов, коренного населения Абхазии не изолированно, а в тесном взаимодействии с другими соседними народами и древними цивилизациями. Здесь всегда хорошо прослеживалось биение пульса мировой политики, а сама страна не раз становилась ареной военных действий и политико-дипломатических хитросплетений между великими державами древности и средневековья, нового и новейшего времени. За последние годы были выявлены новые археологические материалы, архивные документы, письменные источники, позволившие объективнее рассмотреть многие исторические события.
Книга, написанная археологом А. Д. Грачем, рассказывает о том, что лежит в земле, по которой ходят ленинградцы, о вещественных памятниках жизни населения нашего города в первые десятилетия его существования. Книги об этом никогда еще не было напечатано. Твердо установилось представление, что археологические раскопки выявляют памятники седой старины. А оказывается и за два с половиной столетия под проспектами и улицами, по которым бегут автобусы и трамваи, под дворами и скверами, где играют дети, накопились ценные археологические материалы.
«Счастье, если в детстве у нас хороший слух: если мы слышим, как красота, любовь и бесполезность громко славят друг друга каждую минуту, из каждого уголка мира природы», — пишет американская писательница Шарман Эпт Рассел в своем «Романе с бабочками». На страницах этой элегантной книги все персонажи равны и все равно интересны: и коварные паразиты-наездники, подстерегающие гусеницу, и бабочки-королевы, сплетающиеся в восьмичасовом постбрачном полете, и английская натуралистка XVIII столетия Элинор Глэнвилль, которую за ее страсть к чешуекрылым ославили сумасшедшей, и американский профессор Владимир Набоков, читающий лекцию о бабочках ошарашенным студентам-славистам.
Люди с древнейших времен создавали лабиринты. Они обладали необычными, загадочными свойствами и нередко наделялись магическим смыслом, символизируя спуск в огненную бездну ада, восхождение в небесный Град Божий или вполне земную дорогу в Иерусалим. В разные эпохи и на разных континентах лабиринты выцарапывали на стенах пещер, выкладывали из огромных валунов на берегах северных морей, набирали из мозаики в храмах и умело устраивали из кустарника в королевских садах. В XX веке они пережили настоящее возрождение — из непонятной старинной диковины превратились в любимое развлечение для публики, естественную часть парка, усадьбы или детской площадки.
За грандиозными событиями конца XV века — завоеванием Константинополя турками, открытием Америки, окончанием Столетней войны — можно было и не заметить изобретения вилки, столь привычного для нас сегодня предмета домашнего обихода.Джованни Ребора, известный экономист, профессор университета Генуи и специалист по истории мировой кулинарии, посвятил свое увлекательное исследование тому, что и как ели в Европе Нового времени. Ребора исследует эпоху, когда люди обнаруживали в еде нечто большее, чем процесс физического насыщения, когда постепенно зарождались представления о гастрономии как искусстве, науке и ремесле, когда утверждались современные гастрономические навыки и технологии, современные правила и традиции поведения за столом.
Не двусмысленную «жопу», не грубую «задницу», не стыдливые «ягодицы» — именно попу, загадочную и нежную, воспевает в своей «Краткой истории...» французский писатель и журналист Жан-Люк Энниг. Попа — не просто одна из самых привлекательных частей тела: это еще и один из самых заметных и значительных феноменов, составляющих важнейшее культурное достояние человечества. История, мода, этика, искусство, литература, психология, этология — нигде не обошлось без попы. От «выразительного, как солнце» зада обезьяны к живописующему дерьмо Сальвадору Дали, от маркиза де Сада к доктору Фрейду, от турнюра к «змееподобному корсету», от австралопитека к современным модным дизайнерам — таков прихотливый путь, который прошла человеческая попа.