Тихие убийцы. Всемирная история ядов и отравителей - [5]

Цианид. Он же цианистый водород, или синильная кислота. Как это вещество обожали писатели-детективщики! Правда, это и в самом деле смертельный яд, поскольку он блокирует в крови механизм передачи кислорода клеткам. Цианистый натрий и цианистый калий — также крайне опасные яды.

Цианистый какодил. Цианистый диметиларсин, вещество — дающее ядовитые пары при взаимодействии с воздухом. В результате взрыва этого вещества Роберт Бунзен лишился глаза. А в годы Крымской войны предлагалось использовать его для военных целей, но в тогдашнем британском министерстве обороны возобладало мнение, что это — варварство…

Цикадовые растения. Также: саговники. Примитивные, похожие на пальмы растения, у которых плодолистики собраны в шишки — их семена и являются ядовитыми.

Пролог

Книги зарождаются по самым странным причинам. Эту, например, я начал писать по прихоти судьбы, просто потому, что однажды, разговаривая с Эммой, моим Лучшим-В-Мире-Редактором, я упомянул мистера Пью, героя пьесы Дилана Томаса «Под сенью Молочного леса». Беднягу мистера Пью, заурядного школьного учителя, автор наградил такой отличительной чертой, как «прокуренные, желтые, как яйцо, унылые моржовые викторианские усы, густые и длинные, а-ля доктор Криппен»[1]. Этот самый мистер Пью, которого вконец заклевала жена, поутру, за завтраком, почитывает любимую книженцию «Жизнеописания великих отравителей», втихаря мечтая о том, как бы он отравил собственную супругу…

В середине того нашего разговора, когда речь шла уже о чем-то совершенно ином, я заметил; едва ли подобная книга существует на самом деле, да еще с таким замечательным названием — «Жизнеописания великих отравителей»! Я даже был готов побиться об заклад, что такой книги никто не написал, но не прошло и нескольких минут, как я уже уговаривал своего редактора, чтобы она позволила мне написать для нее «Большую книгу мистера Пью — для чтения за завтраком»… Позже я понял, что большинство так называемых «великих отравителей», о которых читал мистер Пью, были на самом деле жалкими дилетантами: ведь их же всех удалось вывести на чистую воду. Как заметил некогда еще Бальзак, истинно хитроумным отравителям все сошло с рук, и они избежали как наказания за содеянное, так и сопутствующей славы:

Le secret des grandes fortunes sans cause apparente est une crime oublia parce que qu’il a atapropreinent fait.

Тайна крупных состояний, возникших неизвестно как, сокрыта в преступлении, но оно забыто, потому что чисто сделано.

Оноре Бальзак, Отец Горио, глава 2[2]

Правда, в дальнейшем именно этот аспект на самом деле стал для меня несущественным. К тому времени мой подход к ядам сделался гораздо шире, охватывая значительно более глубокую проблематику: откуда яды вообще взялись, почему они наносят вред и как их все-таки удается использовать для совершения добрых дел. Это привело меня к вопросу об эволюции ядов, к ядам медицинским, к ядовитым баталиям между токсичными бактериями и лекарствами. Ну и, разумеется, к истории грандиозного поединка в XIX веке между преступниками-отравителями и всеми теми, кто стремился их изобличить, желая в принципе предотвращать подобные преступления, продемонстрировав, как можно обнаружить любой яд, независимо от того, сколь хитроумным способом жертва преступления получила его — а значит, полностью исключить надежду для отравителя остаться в тени и никогда не быть найденным.

Рассказ о ядах можно начать практически с какой угодно темы, с любого места — и в результате все равно обязательно нападешь на след ядов. Давайте я вам сейчас это продемонстрирую. (Кстати, все, что здесь упомянуто, встретится вам дальше в тексте книги.) Вот, например, Джордж Бернард Шоу. Этот великий английский драматург, социалист по своим убеждениям, дружил со многими писателями и литераторами, которые также придерживались социалистических взглядов — например, это были Герберт Джордж Уэллс, Клайв Белл и Леонард Вулф. Если взять эту небольшую, избранную группу фабианцев[3] в качестве отправной точки и присмотреться к ней поближе, окажется, что все они, пусть по-разному, были связаны с ядами.

Так, Шоу однажды познакомился с Мадлен Уордл, которая прежде была известна (пожалуй — печально известна) под именем Мадлен Смит: лишь несколькими годами ранее ее оправдали от подозрения в отравлении своего любовника мышьяком — причем суд вынес такое примечательное решение: «Не доказано». Впоследствии, через четыре года после этого суда, она вышла замуж за художника-прерафаэлита Джорджа Уордла. Шоу вспоминал позже, что находил ее особой вполне приятной. Как раз в то время, когда приятель Шоу, Уэллс, разоблачал бедственное положение рабочих на керамических заводах Англии, поскольку многие там страдали от отравления свинцом и поголовно болели сатурнизмом, их два друга Леонард Вулф и Клайв Белл сыграли свадьбы с двумя сестрами Стивен — Вирджинией и Ванессой.

А дядюшка Вирджинии Вулф и Ванессы Белл был судьей и вел когда-то процесс Флоренс Мэйбрик, которую судили по подозрению в отравлении мужа. Кстати, иногда высказывают мнение, что Джеймс Мэйбрик и был некем иным, как Джеком-потрошителем. Правда, другим маловероятным претендентом на эту роль называли и сына самого судьи, двоюродного брата Вирджинии и Ванессы, поэта Дж. К. Стивена. Еще бытовало подозрение, что Джек-потрошитель — это врач Нил Крим, серийный убийца-отравитель, казненный по приговору суда. В медицинском колледже Крим учился вместе с Артуром Конан Дойлем, которого уже в наше время самого вдруг обвинили в успешном совершении отравления, хотя и по прошествии более ста лет после того, как это убийство якобы было совершено…