О, Телеман!
Но я надеюсь, ты понимаешь, что я вынужден буду припомнить тебе Бадера, если мы поссоримся, или я обижусь, или ты не разрешишь мне думать о театре столько, сколько мне нужно.
Еще бы.
Я хочу иметь право угрожать тебе тем, что припомню Бадера, когда я почувствую, что обстоятельства того требуют.
Хорошо. Но не всю жизнь.
Один год?
Согласна.
Или чуть больше?
Посмотрим.
Хорошо. Тогда можешь получить поцелуй, если хочешь.
Спасибо, хочу.
Вот!
Привет, папа!
Привет, дети! Рад вас видеть. Вперед домой?
Да!
По последнему наци-мороженому?
Ура!
Нина, ты будешь мороженое?
С удовольствием?
Вот такое нацистское эскимо?
Да, спасибо.
Дети спят?
Да.
Где мы?
Подъезжаем к Гамбургу.
Разве он не сгорел дотла?
Они отстроили его заново.
Ого.
Что думаешь делать с лишним весом?
Ничего.
Ничего?
Ничего.
Я читала, что этот, как его зовут, муж Найджелы...
Саатчи.
Что он похудел на двадцать пять килограммов.
Хорошо.
Он ел одни яйца. Три на завтрак, три на обед и три на ужин. И так несколько месяцев.
Болван.
Но чувствует себя теперь гораздо лучше.
Еще бы.
Тебя это не интересует?
Нет, конечно. Напротив, я собираюсь обжираться, обжираться, совершенно отпустить поводья и превратиться в жиртреста.
Мне кажется, тебе не стоит этого делать.
Сам знаю.
Телеман, не делай так.
Ты меня не узнаешь.
Понятно.
Толстяки — это театр.
Понятно.
Театр — это полнота.
Угу.
Телеман?
Да?
Ты думаешь, мы кое-чему научились?
В Перемешках?
Да.
Нет.
Ничему?
Нет.
Жалко.
Вовсе нет.
А по-моему, жалко.
Я ненавижу людей, которые учатся на своих ошибках.
Ого! Тут некоторые лезут в бутылку, да?
А также тех, кто понимает, признает и принимает все подряд. Мы такие, какие есть, и баста. Отсюда и взялся театр.
Отсюда?
Да.
Нина, ты — театр.
Я?
Да.
А ты?
И я тоже.
А Бадер?
В Бадере больше театра, чем в нас обоих, вместе взятых.
Вот как.
Когда мы вернемся, я напишу обо всем этом и потребую вычесть отпуск из налогов.
Правда?
Правда, черт побери. А на эти деньги я куплю тебе тонкий голубой свитер.
Такой, как у Найджелы?
Да. И еще корзинку клубники, возможно.
Где мы?
Подъезжаем к Килю.
Разве его не разрушили?
Они отстроили его заново.
И его тоже?
Да.
У меня нет слов от восхищения.
Кстати, спасибо за отпуск.
Тебе спасибо.
В целом он ведь удался?
Ну-у.
Горы... и...
Ну да.
Но знаешь что?
Нет.
Спать с Бадером никакого удовольствия.
Нет?
У-у.
Рад слышать.
Это было довольно противно.
Хорошо.
Но я делала вид, что мне нравится.
Делала вид?
Да.
Черт возьми, Нина, это же театр! Именно это я называю театром! Поделом ему, старой скотине.
Да.
Так ему и надо?
Да.
Черт, Нина, а? Вот это — театр!
