Тихая ночь - [12]

— Я смотрю на тебя со стороны, но не нахожу тебя поверхностной.

— Ты меня утешаешь.

— Что ты! Я не умею этого делать.

Они улыбнулись. Его умение перевести все в шутку часто помогало им выйти из затруднительного положения.

— Ты слишком строго к себе относишься. Я только не пойму почему.

Мими повернулась к Жерому спиной и удобно устроилась у него на груди, как на подушке. Она гладила его ногу и прислушивалась к ударам его сердца. Спустя некоторое время она сказала:

— Странно. Я была ужасно неуверенной в себе, когда выходила замуж. Я не знала, кто я и кем должна стать. Мои друзья стали писателями. Богемная жизнь, хорошее образование. Многие из них выходцы из среднего класса, а некоторые даже из аристократических семей. Я любила их, любила бывать в их компании, но все время чувствовала себя на заднем плане. Я могла разделить с ними их радость, но добавить что-то новое не могла. Ты понимаешь, о чем я? — Мими ощутила, как Жером сжал ее руку. — Я соответствовала их интеллектуальному уровню, но я не была созидателем. А когда я с тобой, мне кажется, что я могу творить. — Мими погладила его по колену. — Я вдвойне неуверенна в себе.

Кровь пульсировала у нее в висках. Жером обхватил ее голову руками.

— Как ты считаешь, что я и твои друзья думаем о тебе? Почему мы все хотим быть с тобой? Потому что ты — интересный человек. Ты много знаешь, ты начитанная. Ты веселая. А это уже немало. Не многие, кстати, могут этим похвастаться. Для меня имеет значение еще и секс, а в этом тебе нет равных.

— По-моему, ты говоришь о себе. Но спасибо. Однако все не так просто. И это не оправдывает моего замужества, верно? Если бы я хотела добиться богатства и положения в обществе, то сошлась бы с человеком, который мне, по крайней мере, нравился, но… — Мими задумалась. — Нет, во мне однозначно не хватает глубины.

Жером опять пожал плечами.

— У нас у всех есть слабости.

— А у тебя?

— Деньги. У меня их нет. В отличие от тебя. Еще образование. Я никогда не учился в университете. Мои родители не могли платить за обучение.

— Тебе не нужно учиться в университете.

— Да, легко тебе говорить. — В голосе Жерома прозвучало раздражение. — Я ходил в школу иезуитов. Это было детство, полное ужаса, — телесные наказания и геенна огненная. Как тебе такое?

— А сейчас?

— Конечно, я в это не верю. — Жером все еще был раздражен. — Большую часть времени. Не верю. По крайней мере, когда просыпаюсь, не верю. Во сне ко мне иногда приходят кошмары. Чувство вины всегда со мной. Ты бы с этим справилась? Если бы была уверена, что Бога нет? Стоит ли быть атеистом, если все равно чувствуешь себя плохо? Ночные кошмары и безграничное чувство вины не отпускают тебя ни на минуту.

Жером внезапно рассмеялся каким-то горьким смехом. Мими повернулась к нему. Она не ожидала, что ее вопрос заденет его за живое. Холодный, трезвый рационалист исчез, перед ней появился новый персонаж. Мими легла на подушку рядом с Жеромом и стала молча наблюдать за ним. Его губы продолжали двигаться, как в тот день, когда она пригласила его на ужин. Мими все больше погружалась в него, в его внутреннюю красоту.

— Ты никогда не рассказывал о своих снах.

— Да, я иногда вижу сны. Не очень часто, но бывает. Особенно когда наступает тьма.

Его слова прозвучали как откровение. Мими погладила его густые волосы.

— Тьма?

— Я так называю это состояние. Большую часть времени все в порядке, а потом вдруг наступают моменты, когда я ничего не могу. Кажется, что несешь непосильную ношу, а на тебе кольчуга. Так обычно начинаются мои сны.

— А сейчас?

— Нет. Обычно это происходит на Рождество, поэтому я его не люблю и боюсь. Теперь все нормально, не волнуйся, но может случиться, что и тебе придется испытать это со мной.

Его неожиданное признание тронуло Мими до глубины души. Его ум, его неиссякаемая энергия, его уверенность в себе привлекали ее с начала знакомства, но его уязвимость, ранимость пробудили в ней поистине материнские чувства, желание опекать и защищать.

Мими припала к его пухлым губам. Нежная рука Жерома ласкала ее грудь, сосок, который стал упругим в ответ на прикосновения, и уже знакомая волна возбуждения пробежала по ее телу.

* * *

Для Жерома отношения с Мими стали открытием. Аристократизм ее манер восхищал и завораживал. Жером с удовольствием наблюдал за тем, как она управляет фермой. На людях они соблюдали дистанцию: графиня и пленный француз обменивались дружескими приветствиями и не более того. Небольшие дискуссии разгорались за ленчем, который в основном состоял из сыра и хлеба. Мими умела быть требовательной и одновременно вежливой и благодарной. Весь свой нехитрый скарб — одеяла, книги, продукты, одежду — она делила с пленными, всегда отдавая им лучшее. Мими не была красавицей, но не страдала от недостатка мужского внимания. Но это было днем, а ночью ее страстность удивляла и волновала Жерома. Его поражал контраст между внешней холодностью и богатым внутренним миром, который состоял из прочитанных книг, увиденных полотен, прослушанных музыкальных произведений. Мими была скорее наблюдателем, чем созидателем, и признание этого факта вынудило ее занять оборонительную позицию. Жерому, с одной стороны, нравилась ее беззащитность, а с другой, раздражала. В общем, для обоих эта связь стала путешествием в мир неизведанного.