Тихая комната - [2]

— Мне нужен Джонни Кейб.

Бармен улыбнулся.

— Ваш покорный слуга. Что я могу для вас сделать?

— Вероятно, много чего. Это зависит от обстоятельств.

Улыбка бармена потускнела.

— Не понимаю.

— Сейчас поймешь, — Стритер вытащил бумажник и показал белобрысому свой золотистый жетон.

— Что стряслось? — спросил Кейб.

— А разве что-то непременно должно стрястись? — сержант отхлебнул пива и слегка подался к бармену. — Говорят, вчера ночью ты недурно позабавился.

Взгляд Кейба сделался задумчивым.

— Вчера ночью? Вы шутите? Да я выпил пару кружек пива у Эда Рили, и все.

— Ну-ну, — оборвал его Стритер. — А потом ты снял девчонку.

— Ну и что?

— Отвел ее к себе домой.

— Что с того? Людей не сажают, если они…

— Еще как сажают. За изнасилование, мой мальчик, тебя можно упрятать на веки вечные.

— Изнасилование? Да вы спятили! Черт, она сама хотела. Это был ее почин.

— Теперь ты заявишь, что она взяла с тебя деньги.

— А как же? Двадцать долларов содрала.

— Чертовски жаль, что деньги пропали, — посочувствовал Стритер. — Видишь ли, все равно это изнасилование, и ты влип по уши. Губы Кейба задергались, но он не произнес ни слова. — Той девчонке всего пятнадцать лет от роду, — пустился в объяснения Стритер. — И у нее…

— Пятнадцать? А она сказала, что все девятнадцать! Да и выглядела соответственно!

— Надо было присмотреться позорче. Ей пятнадцать. Стало быть, по закону это — изнасилование, и не имеет никакого значения, чего она хотела и что ты там себе думал. И взяла ли она с тебя деньги. — Сержант осклабился. Закон гласит, что это изнасилование, а значит, братец, ты погорел.

Кейб облизал губы.

— Я вам не верю.

— Бери шляпу, и пошли, — велел Стритер.

— Вы меня забираете?

— Не за пивом же я сюда пришел. Шевелись.

— Господи, — залопотал белобрысый, — господи, офицер, я…

— Нелегко сжиться с такой мыслью, а? — вкрадчиво спросил Стритер.

Лоб Кейба покрылся испариной и заблестел.

— Слушайте, офицер, у меня жена. Самая лучшая женщина на свете. Не знаю, что на меня вчера нашло. Наверное, просто перепил, и… Господи, да я…

Стритер медленно покачал головой.

— Хорошо хотя бы, что у тебя нет детей, — сказал он.

— Как не быть! Целых двое! Одному семь лет, другому девять. А жене… жене скоро опять рожать. Вот почему… Ну, вот почему меня вчера потянуло на сторону. Я… — он осекся и закусил нижнюю губу.

— Да, скверно, — посочувствовал сержант. — Хуже некуда. Но таков наш мир, парень. У меня у самого ребенок, и я понимаю, каково тебе. — Но… — он пожал плечами, — но я мало что могу для тебя сделать. — Стритер удрученно покачал головой. — Когда маленькие люди вроде нас с тобой попадают в беду, это действительно беда. Другое дело — толстосумы. Иногда им, бывает, удается откупиться.

Кейб смерил сержанта долгим взглядом.

— Сколько?

— Да уж немало, — ответил Стритер. — Куда больше, чем у тебя есть, Джонни. Так что бери шляпу.

— Кончайте дурачиться. Я спросил, сколько.

— Нельзя забывать, что у тебя жена и дети, — рассудил сержант. — Негоже обдирать семейного человека. Скажем, тысчонка.

— Столько я не наскребу.

— Наскребешь. Может, не сразу, но помаленьку наскребешь, — Стритер опять припал к пивной кружке. — Сколько у тебя в кассе?

— Сотни три. Да и то лишь потому, что сегодня я должен заплатить работнику.

— Жаль работника, — ответил сержант. — Ну что ж, доставай свои три сотни. Через пару недель я вернусь, за это время ты успеешь собрать остальные семь, ведь правда, Джонни?

Кейб пошел к кассе и принес деньги. — Вот, — сказал он и едва слышно добавил: — Скотина!

Стритер сунул навар в карман и поднялся.

— Спасибо, Джонни, — молвил он. — Большое спасибо. Может, дать тебе распику? Чтобы ты не запамятовал об оставшихся семи сотнях.

— Я не забуду, — пообещал Кейб.

— Боюсь, забудешь, — с усмешкой ответил сержант. — Что ж, вот тебе квитанция. — Он подался вперед, перегнулся через стойку и резко ударил белобрысого кулаком в зубы.

Джонни Кейб врезался спиной в полки. Из уголков рта потекли струйки крови.

— Спасибо еще раз, — сказал Стритер. У тебя доброе пиво.

Он повернулся, вышел на улицу и сел в патрульную машину. Четыре часа сержант колесил по участку, проверяя, все ли в порядке, и размышляя, как бы усовершенствовать разработанную вместе с Солли систему. Пока эта система хоть и оправдывала себя, но все же оставляла желать лучшего. В полиции служили люди в большинстве своем честные, и Стритер не испытывал к ним ничего, кроме презрения. Но были в подразделении и такие же, как он сам, правда, немного. Они-то его и тревожили. С недавних пор сержант начал подозревать, что двое сослуживцев пошли по его стопам. Если это подтвердится, пиши пропало. Они могут кознями выжить его из отдела нравов и перехватить дело. Впрочем, им вовсе нет нужды заходить так далеко, когда можно попросту дождаться хорошего куша и потребовать долю. Да еще эта Солли… Стритер понимал, что отныне добычу придется делить пополам. Возможно, Солли даже заслуживает этого. Одно он знал наверняка: она научилась нагонять страху на девчонок и делала это лучше, чем любой другой возможный партнер. Однажды Солли на его глазах обработала девицу, и Стритер свято уверовал в ее способности. Солли обхватила рукой шею четырнадцатилетней девочки, зажала, не давая двигаться, и била мокрым полотенцем по животу, пока не забила почти насмерть. Малость оклемавшись, девчонка тотчас заложила Солли всех мужиков, которых подцепила за последние полгода. Насколько помнил Стритер, тот список принес им десять с небольшим тысяч. Трясти развратников — дело доходное.