«Тигры» в грязи. Воспоминания немецкого танкиста - [37]

Тем временем после получасового заградительного огня после полудня русские при поддержке бронетехники вновь атаковали наш сектор. Мы отразили и эту атаку и смогли подбить еще пять «Т-34» и один «КВ-1». Подбитые танки иногда бывают весьма коварны. Нам случалось один раз пригибаться, когда взорвались несколько танков и в воздухе пронеслись разные металлические обломки. Меня бесило, что нашу артиллерию невозможно было убедить открывать заградительный огонь. Следует отметить, что наблюдатели были уничтожены, и в дивизии создавалось ложное впечатление, будто в развалинах есть войска.

В результате наши собственные войска должны были оказаться в районе заградительного огня. Через полтора часа русские снова готовились к атаке крупными силами у железнодорожной насыпи. Я не мог гарантировать, что смогу отразить третью атаку из-за ограниченного числа боеприпасов.

Тем временем я получил третий танк и попросил своего командира роты тоже подъехать на своей машине. Он уже неоднократно радировал мне, что находится прямо позади меня на краю леса. Однако я ни разу даже мельком его не увидел, а позднее узнал, что его танк вовсе не направлялся к нам.

И опять у меня нашлось предостаточно причин для того, чтобы злиться на своего командира. Но я ничего не говорил, потому что был рад уже тому, что фон Шиллер, по крайней мере, смог добраться до артиллерии, чтобы та, наконец, открыла заградительный огонь. Он велся так умело, что были уничтожены русские, находящиеся на исходных позициях для наступления.

Ровно через час иваны сосредоточили войска численностью до батальона для новой атаки при поддержке бронетехники. Они хотели любой ценой захватить наши опорные пункты, но не достигли своей цели и потеряли еще три танка «Т-34».

Именно после этой последней безуспешной атаки русских я оставил два «тигра» у развалин, а сам поехал в командный пункт полка в «детском доме», чтобы доложить о фактическом положении дел. Следует заметить, что там все еще придерживались того предположения, что развалины заняты нашей пехотой.

Именно от меня командир полка узнал об истинном положении дел. Тогда он собрал на совещание свой штаб из нескольких человек. Так как на это потребовалось некоторое время, я должен был в наступившей темноте расположиться примерно в 200 метрах от развалин, чтобы иметь зону обстрела и обезопасить себя от противотанковых групп. Лишь один «тигр» остался возле усадьбы.

Усадьба также оберегалась от проникновения в нее противника, до тех пор пока не прибыли 10 специально отобранных бойцов и не заняли ее. Еще 25 человек рассыпались вдоль трассы позади нас.

Русские не предпринимали попыток новых атак в течение ночи, но могли занять развалины, не встречая сопротивления.

За два часа до полуночи мы вернулись за предметами снабжения. Не прошло и 10 минут после того, как мы прибыли в убежище, как показались оба грузовика тыловых подразделений роты, которые еще после полудня были вызваны на пункт снабжения в Силламяэ.

Гауптфельдфебель Зепп Ригер также прибыл на фронт за компанию с группой снабжения, по случаю удачного дня. Он не преминул поздравить каждого лично из нас с нашим успехом в оборонительном бою. Ригер был отличным парнем, подобных которому редко встретишь. Я думаю, что трудно было бы найти дюжину парней его габаритов во всем вермахте. Он был примером для всех и как солдат, и как человек — умный, не склонный к педантизму, расчетливости, без малейшего намека на скупердяйство. Он удостоился Железного креста 1-го класса как командир танка и командир взвода на фронте.

Он также знал, что, несмотря на какое бы то ни было чувство справедливости, невероятно, чтобы все поступали по совести. Случалось иногда, что некоторые солдаты жаловались, потому что Ригер очень строго следил за имуществом, но он ведь отвечал за это имущество и знал, насколько всего не хватало. Я также не слышал, чтобы он когда-нибудь взял хоть одну сигарету или бутылку шнапса из столовой сверх того, что ему причиталось. Для него на первом месте были боевые части и подразделения. Потом шел персонал ремонтных подразделений, вслед за ним — пополнение и, наконец, тыловые подразделения. Он был мил всем в роте, как начальникам, так и подчиненным.

Как начальник Ригер знал, как снискать к себе уважение, не повышая голос. Все уважали его и признавали за ним правоту. Таким был наш Зепп Ригер. Безусловно, никто из тех, кому когда-либо посчастливилось служить под его началом, не забывал его.

Мы подвезли бензин и боеприпасы к танкам, чтобы пополнить запасы. Для каждого «тигра» требовалось 100 снарядов и 200 литров бензина. Нам пришлось управиться с этой нелегкой работой, прежде чем подумать о горячей пище. Но затем мы переключились на еду и рассказы о случаях на войне. Ригер поведал нам, как они отмечали «наш» день в Силламяэ. Командир роты приказал провести линию связи от приемника на его «тигре» за окном к громкоговорителю полевой радиостанции. Они, таким образом, могли слышать наши радиопереговоры. За каждого уничтоженного, о чем объявлялось, Ригер угощал своих людей шнапсом.

Однако была одна вещь, которую люди не понимали, — почему командир не снисходит до нас, хотя я так часто обращался к нему со срочной просьбой. Они также нелестно отзывались о нем из-за того, что с самого начала не смог обеспечить нам артиллерийскую поддержку. Раздражало еще и то, что он не говорил с офицерами штаба лично, а только по телефону.