Тигры Редфернов - [3]

– А, вы, – наконец заключил директор без особой приязни. – Мистер Лонгсдейл, разве с моей просьбой возникли какие-то затруднения?

– Мистер Эдуард Фарлан, – церемонно представил его консультант и указал рукой на своего спутника: – Комиссар Бреннон, глава отдела особо тяжких преступлений.

– Мы знакомы, – с холодком отозвался мистер Фарлан. Комиссар хмыкнул. – Откровенно говоря, я не рассчитывал на вмешательство властей.

– Мистер Лонгсдейл – консультант полицейского департамента. Он обязан сообщать нам о всех подозрительных случаях, с которыми сталкивается, – сухо заметил комиссар.

Пес издал крайне скептический звук. Взор мистера Фарлана пал на животное и потяжелел.

– Вы привели сюда собаку?

Лонгсдейл поглядел на пса так, будто его удивило само возникновение вопроса, и сказал:

– Когда вы обратились ко мне, мне показалось, что вас беспокоит безопасность ваших сотрудников и зрителей. В таком случае это дело полиции.

– Полиция уже вела здесь свои дела и не проявила к нам ни малейшего уважения.

– Зато тип, насмерть угостивший одного из ваших шутов дубинкой, благополучно добрался до виселицы, – заметил Бреннон. – Итак, слушаю. Что заставило вас обратиться к мистеру Лонгсдейлу?

Фарлан нашарил под столом трость и, хромая, протиснулся мимо посетителей к двери.

– Прошу за мной, господа. Ваше животное можно привязать у черного входа.

Пес молча смерил директора театра долгим взглядом.

– Не бойтесь, он ручной, – сказал Бреннон. Могучий зверь перевел глаза на комиссара и задумчиво щелкнул зубами.

– Я полагал, – сухо произнес мистер Фарлан, пока вел визитеров узкими коридорами к загадочной цели, – что вы, гм-м-м-м… специалист по некоторым видам животных, и никак не думал, что полиция имеет отношение к их отлову.

– Вот видите, – невозмутимо указал Натан, – пес тут в самый раз. Верно, Кусач?

Собака продемонстрировала ему весь набор зубов.

– Ну, на Рыжего ты сам не откликаешься, – пробормотал Бреннон.

– Этот коготь, который я вам принес, – продолжал Фарлан, поднимаясь по тесной лесенке с помощью перил и трости, – обнаружил один из наших плотников. Откровенно говоря, если бы не место находки, я бы не придал этому значения. Прошу.

– Что же это за место? – спросил Лонгсдейл и ступил на сцену. Фарлан указал тростью наверх. Бреннон задрал голову и протяжно присвистнул. В темноте над сценой едва виднелась некая конструкция, до которой было добрых двадцать футов.

– Ни черта себе! Как оно туда влезло?

– Дело не в том как, – еще суше сказал директор, – а в том, что это зрительный зал, и я не хочу, чтобы здесь появилось какое-то животное, когда он будет полон людей.

– Да, – задумчиво согласился Лонгсдейл, – в этом вы правы…

– А где сейчас все ваши актеры? – поинтересовался комиссар. – Почему никого нет?

– В понедельник у нас выходной. Потому я пригласил мистера Лонгсдейла именно сегодня.

«А вас – не приглашал», – прочел комиссар по физиономии директора. Впрочем, они и в прошлый раз не поладили с первого же взгляда.

– Что это такое? – Бреннон указал на конструкцию, пока пес обнюхивал сцены, а консультант доставал из чемоданчика пояс с инструментами.

– Колосники, – с некоторым презрением ответил Фарлан. – Необходимы для спуска и подъема декораций и прочих элементов. Плотник всегда проверяет их состояние вечером в воскресенье, после последнего спектакля. Собственно, вчера он нашел там коготь и вот… – Директор с досадой посмотрел на комиссара, консультанта и его пса, уже явно сожалея о своем решении.

– А как туда влезть? – поинтересовался Лонгсдейл.

Фарлан оглянулся на консультанта и удивленно поморгал: тот сложил трость, шляпу, сюртук и жилет на сцену и опоясался ремнем с развешенными на нем инструментами.

– Вы собираетесь ловить животное прямо сейчас? То есть вам не нужна помощь, сетки, снотворное или ружье?

– Сейчас там никого нет, – спокойно сказал Лонгсдейл. – Потому что если бы кто-то был, то уже прыгнул бы вниз, на добычу.

Фарлан нахмурился и посмотрел на колосники. Потом повернулся и похромал обратно в узкие коридоры. Оттуда он вывел своих спутников к тесной, темной и крутой лесенке из камня, которая поднималась ввысь, огороженная скорее намеком на перила из тонкого прута. Директор потрогал палкой ступень и вздохнул. Он уже поставил на нее ногу, когда Натан его остановил:

– Спасибо, дальше мы сами. Когда слезем, хотелось бы увидеть вашего плотника.

– Да, хорошо. – Фарлан с заметным облегчением отступил от лестницы. Бреннон, протискиваясь мимо, покосился на его левую ногу (архитектор, возводя театр, стремился к строжайшей экономии места). На левой руке директора недоставало мизинца и безымянного пальца, а средний был искривлен. У виска виднелся бледный старый шрам. Уж не потому ли этот достойный джентльмен так шарахается от полиции, что в прошлом у него какие-нибудь криминальные дела?

«А может, – вздохнул Натан, согнувшись в три погибели, чтобы проползти по лестнице, – это просто личная неприязнь».

Лонгсдейлу, который был крупнее и шире в плечах, приходилось еще хуже. Иногда он останавливался и осматривал стены. Наконец, почти на самом верху, консультант указал на длинные свежие царапины в серой штукатурке.