Тигровая лилия - [17]

Ремингтон бросил последний взгляд на Лили, еще раз поклонился и, направляясь вниз по лестнице к выходу, услышал, как за ними закрылась дверь.

3

– С тайнами покончено. Лили.

Едва за герцогом и его другом закрылась дверь, как с графом произошла разительная перемена. Страх и отчаяние уступили место мрачной решимости. Он порывисто придвинул кресло к письменному столу и принялся искать перо и бумагу.

– Сядь, – приказал он, указав кончиком пера на стул, стоящий по другую сторону стола. Он принялся писать, яростно скрипя пером. – На рассвете я пошлю слугу с этим письмом к сэру Малкольму. Я опишу ему сегодняшнее приключение и уведомлю, что ты уже едешь в Брайтон, в тайную его резиденцию, где спокойно можно укрыться. Необходимо, чтобы ты уехала из Лондона, и как можно быстрее.

– Что это за резиденция? – спросила Лили, сдвигая бедром кипу бумаг, наваленных на стуле.

– Это такое место, где никто не будет задавать лишних вопросов и где тебе ничто не будет угрожать. Ты побудешь там, пока мы не схватим этого негодяя и не выясним причину его нападения на тебя. – Он оторвал уголок от листа бумаги и написал на нем адрес. – Вот куда тебе следует ехать. Скажешь дворецкому, что приехала по приглашению мистера Шорта. Это пароль. Они не станут задавать тебе больше никаких вопросов.

– Но…

– Никаких возражений, Лили. Все мои страхи, которые мучили меня эти четыре года, сегодня ночью, увы, оправдались. Я допустил непростительную ошибку, позволив Баинбриджу вовлечь тебя в это дело. Я чувствовал, что из этого ничего хорошего не получится. – Он оторвался от письма и хмуро посмотрел на нее долгим взглядом. – Похоже, я оказался прав.

– Но сэр Малкольм хранил мое участие в нашем деле в строгом секрете. Ведь вовсе не обязательно, что на меня напали из-за моей работы. Ты не должен винить себя, папа.

Кроффорд отмел ее аргументы одним нетерпеливым движением руки.

– Байнбридж ловкий малый, из тех, кому ничего не стоит продать уголь в Нью-Кастле. Он сумел убедить меня, что тебе не грозит никакая опасность. Я, должно быть, тогда совсем лишился разума. Я обязан был предвидеть это еще несколько лет назад… прежде чем твоя жизнь оказалась под угрозой.

– Но моя работа очень важна, папа. Ты сам говорил, что у меня очень редкий дар.

– Да,. это так, и тем не менее тебе. теперь долго не придется его использовать. – Он дописал последний абзац. – Твоя жизнь важнее самой важной работы.

– А как же жизнь Роберта? – спросила она. – Кроме меня, в Англии никто не может расшифровать его «Крестовый код». Пройдут месяцы, прежде чем ты овладеешь формулами.

Он взглянул наконец в лицо дочери и медленно покачал головой.

– Твой брат сможет сам о себе побеспокоиться, Лили. Байнбридж попросит его использовать новый код «Лабиринт», пока мы не придумаем какой-нибудь выход. Французы не меняют свои шифры месяцами. И я прекрасно смогу справиться с этими текстами.

– Но ведь ты знаешь, что я расшифровываю коды гораздо быстрее тебя. – Она не хвастала, а просто напомнила. Но если отца не убедил этот довод, то, может быть делу поможет его чувство долга? – Ну а как же люди? Я говорю о тех, чьи жизни зависят от того, насколько быстро будут расшифрованы послания?

– Я не могу спасти весь мир, – заявил он. – И ты, между прочим, тоже должна помнить, что один в поле не воин. Будем справляться сами, как сможем, пока тебя не будет. А если бы этот сумасшедший все-таки достиг своей цели? Мы же могли лишиться тебя и твоей помощи навсегда. И неужели ты думаешь, что я позволю тебе снова рисковать своей жизнью?

Его серьезный и решительный тон не на шутку обеспокоил ее.

–Если ты действительно решил отправить меня из Лондона, я уеду, но только не отбирай у меня моего дела. Пожалуйста, папа!

Кроффорд отложил перо и сомкнул пальцы в замок.

– Мы не проиграем войну за те несколько дней или недель, которые ты проведешь вдали отсюда, Лили. Но ты должна смириться с тем, что сейчас я не могу ничего тебе обещать. Пойми, если сегодняшнее нападение было как-то связано с твоей работой, это означает, что французы узнали о тебе и, стало быть, твоя жизнь в опасности, пока не кончится война. Если выяснится, что так оно и есть, я даже не знаю, как быть. В любом случае эти рискованные игры окончены. И спорить со мною бесполезно.

Лили молча кивнула. Только сейчас она поняла, как сильно изменилась ее жизнь за последние несколько часов. Теперь ей придется скрываться – возможно, даже до окончания войны. Она никак не думала, что все может так обернуться.

– Сегодняшней ночью тебе пришлось пережить столько страданий, сколько иным девушкам не достается за всю жизнь, – мягко продолжал граф, – и не исключено, что худшие испытания еще впереди. Но ты ведь у меня сильная девочка. Отныне твоя жизнь будет зависеть от твоей силы воли. Ты обещаешь быть сильной. Лили? Ради меня…

Она снова кивнула.

– Вот и хорошо. А теперь иди укладываться. Бери не больше одного чемодана. Ты сядешь на утренний почтовый дилижанс до Брайтона, и небольшой багаж не привлечет к тебе внимание. Надень что-нибудь черное и густую вуаль, чтобы полностью закрыть лицо. Можешь надеть то платье, в котором ты была на похоронах тети Амелии. Лучше всего тебе представляться вдовой, безутешной в своем горе. Это избавит тебя от лишних разговоров и расспросов.