Тигриное око - [99]

Одани не одобрял и сам обычай давать школам имена. Искусство владения мечом — Кэндо, копьем — Содзюцу, и этого вполне хватит, разве нет? Но все кругом кичатся — «я такого-то направления, такой-то школы»… все это узколобое упрямство, а искусство между тем стоит на месте.

Когда начались споры по поводу меча Оиси, Одани не стал с порога отвергать его за чрезмерную длину:

— Вертеть вокруг себя длинным мечом, несоразмерным росту, — верх глупости. Но если он видит в этом для себя пользу, то почему бы и не сделать меч длиннее — себе по росту? Я слышал, что в господине Оиси не меньше семи сяку. Потому и меч в пять сяку ему, наверно, вполне удобен. Сам я, правда, предпочитаю меч, к которому привык — то есть в три сяку и восемь сун.[177]

Сказав это, Одани вышел для схватки с Оиси с этим самым своим мечом в три сяку и восемь сун и спокойно, как обычно, отражал удары, высоко подняв меч на уровень головы. Говорят, он чересчур и не напрягался, победу одержал вполне хладнокровно.

Второй соперник, которому удалось одолеть Оиси, был Сираи Тору — славный мастер, выходец из школы Итто — ее ответвления Наканиси.

Если Одани был гением, то Тору можно было назвать тружеником. С рождения был он ростом ниже среднего и даже, можно сказать, хрупкого телосложения. Физической силы ему недоставало. И потому приходилось повторять сто раз то, на что другим хватало десяти попыток, и тысячу раз — когда другим сотню. Не раз одолевали его смутные сомнения, и не раз он готов был впасть в отчаяние. Но всегда вновь собирался с духом.

Особенно он чтил одного из фехтовальщиков той же школы, Тэрада Гоэмон Мунэари, который был старше его и очень многому его научил.

Тэрада владел искусством духовного сосредоточения Рэнтанхо[178] и достиг в этой сфере состояния просветления. Сам он называл это состояние Тэнсин, «Небесная Истина», а свой стиль фехтования — Тэнсин Итторю, «Школа Одного Меча Небесной Истины».

В конце концов, после долгих усилий, Тору тоже овладел техникой Рэнтанхо. Суть этой техники он понимал как какки («светоносная возможность»). Сам он говорил об этом так:

— Если сосредоточить дыхание в точке тандэн,[179] дух, меч и тело сразу становятся одним целым, и будь то деревянный меч или настоящий, острие его непременно засверкает ярким светом.

Тэрада нередко говорил о своем мече: «пламя пылает».

— Кольца света взвиваются, — говорил о своем мече Тору.

Речь при этом шла об одном и том же. Оба они имели в виду нечто, что превосходило технику, умение как таковое. Сохранились записи Кацу Кайсю, который несколько раз брал уроки у Тору: «Его искусство владения мечом казалось сверхъестественным. Стоило ему встать на бусё[180] с привычным оружием в руке, и он делался величав, таинствен, в него словно бы вселялся божественный дух, некая непостижимая сила исходила от острия его меча — зрелище было воистину удивительное. И никто из нас не осмеливался стать с ним лицом к лицу».

В другом месте он пишет: «Я был поражен настолько, что не удержался и задал ему прямой вопрос. Сираи рассмеялся и сказал: „Ты испытываешь страх, глядя на острие моего меча, потому что еще не так много понимаешь в этом искусстве. Для человека же, который достиг состояния „не-я“, „не-душа“,[181] меч не страшен. Вот где высший-то смысл „Принципа меча“…“. От его слов я пришел в еще больший трепет и почувствовал, что для меня он — недосягаемая вершина…»

Тогда Кайсю было лет двадцать, а Тору, стало быть, уже за шестьдесят. Оиси же появился в Эдо за десять лет до этого, значит, Тору в то время было пятьдесят с небольшим, по тогдашним меркам — старик.

Тем не менее с помощью этой своей «светоносной возможности» он без труда противостоял большому мечу Оиси и победил противника, трижды прижав его к стене зала.

Одани было тогда тридцать пять, то есть был он в самом расцвете сил. Потому его победа особого удивления не вызывала, но что касается Тору, то о нем люди снова заговорили с восхищением:

— Кольца света на острие меча еще не угасли…

2

Тору жил в квартале Ситая позади храма Энкодзи и по определенным дням ходил преподавать в фехтовальный зал школы Наканиси, который находился в том же квартале, с восточной стороны улицы Норибэ кодзи.

К тому времени Тору уже перенял от Тэрада Годзаэмон искусство «Школы Одного Меча Небесной Истины», но никак не изменил суть этой техники. Он считал, что если ученики, посвятившие себя изучению искусства, хоть немного проникнут в сущность «Небесной Истины», это уже будет хорошо.

После победы над Оиси слава Тору еще возросла, но поведение его нисколько не изменилось. Разве что порой бурчал что-то неопределенное, вроде — «ну да… было такое…».

Когда Тору вступил в школу Наканиси, ее здание в стиле хафу[182] было огромным — шесть кэн[183] на двенадцать и считалось самым большим в Эдо. Со времени основания школы Наканиси Тюта Танэсада искусство передавалось здесь из поколения в поколение. Школа привлекала множество учеников, и стук бамбуковых мечей доносился оттуда с утра до ночи.

Собственно говоря, тренировки с защитными приспособлениями и бамбуковыми мечами впервые ввел второй глава школы, Тадакура Танэдакэ. Тем самым ему сразу удалось вдохнуть новую жизнь в искусство фехтования, которое тогда пришло в упадок.