Тигр в гитаре - [14]

ЖИВАЯ ВОДА

Солнечный певец

До конца сороковых годов народная песня была не очень популярна в Америке. Об этих песнях вспоминали лишь на дружеских вечеринках, но пели их только в деревне. В городе их стыдились как проявления «некультурности», «деревенщины». Даже негры избегали петь свои великолепные народные песни, считая, что эти песни выставляют их в невыгодном свете перед белыми. И тогда вместо народной песни появились суррогаты — песни на народные темы.

Подобная тенденция была характерна для многих стран.

Бурное развитие цивилизации, модернизация быта — все это косвенно препятствовало распространению народной песни, которая стала считаться старомодной.

В конце сороковых годов интерес американцев к народной песне стал заметно расти, в начале 50-х годов они все чаще начинают звучать по радио. Они даже прорвались в парад боевиков. Поначалу это были песни «калипсо». Они обязаны своей популярностью их исполнителю Гарри Белафонте. Талантливый негритянский певец поет также и бесшабашные ирландские баллады, религиозные гимны, песни-стенания древнего Израиля, заунывные любовные песни старой Англии. Однако с именем Гарри Белафонте в первую очередь связано калипсо.

Калипсо — это музыка острова Тринидад, музыка негров Вест-Индии, родившаяся во время своеобразных музыкальных дуэлей негритянских оркестров на народных праздниках.

Я видел Гарри Белафонте на концерте. Он стоял в кругу то янтарного, то розового света, высокий, стройный, темноволосый, кареглазый, с бронзовой кожей, в полосатой, как конфета, рубахе, с глубоким вырезом на груди.

Принимая время от времени рассчитано красивые позы, он порою привносил в исполнение народных песен чуждую им чувственность. Но ни на минуту не возникало сомнение в том, что его песни подлинно народные. Он поет песни, которые были созданы рабочими плантаций, шахтерами, строителями железных дорог. Он поет народные песни, песни, сочиненные профессиональными композиторами, и свои собственные.

Гарри Белафонте не сразу пришел к славе. Путь его становления как артиста довольно характерен для исполнителей народной музыки, и мне хотелось бы рассказать об этом пути.

Гарри Белафонте родился в 1927 году в Нью-Йорке. Его отец — выходец с острова Мартиника в Карибском море, французской колонии. Мать — жительница Ямайки. Белафонте не чистокровный негр, среди его предков и по отцовской и по материнской линии были белые.

Ребенком Белафонте несколько лет с перерывами жил на Ямайке. В 1932 году он впервые покинул «Солнечный остров», как он потом назовет Ямайку в одной из своих песен, и поселился в трущобах нью-йоркского Гарлема. Как и все нью-йоркские мальчишки, он член мальчишеской банды, которая именует себя «Карлики из Среднего города». И они остервенело, пуская в ход ножи, медные кастеты, самодельные пистолеты и бомбы, дерутся с другими бандами — «Пиратами» и «Скорпионами». Об этом периоде своей жизни Гарри Белафонте говорит: «После Ямайки все в Гарлеме вызывало у меня отвращение. Грязь, нищета, насилие, опасность и постоянное чувство унижения, потому что ты представитель неполноценной расы и вынужден жить в гетто».

Отец Белафонте работал слесарем в одном из домов в Гарлеме. Однажды, починив шторы в квартире, он вместо денег получил билет на спектакль в американском негритянском театре и принес его сыну.

Театр произвел на Гарри огромное впечатление, и вскоре он уже бесплатно работал в этом театре — раскрашивал декорации, возился с электрическими проводами, управлял прожекторами, передвигал декорации и мебель.

Он твердо решил стать актером. Вскоре он стал заниматься в Драматической студии. Там Белафонте познакомился с системой Станиславского.

Белафонте стал выступать в клубе на знаменитом курорте Майями-бич. Сам Белафонте так рассказывает об этом:

«Я работал в одном из клубов на Майями-бич. Ну и доставалось же мне там! Они допекали меня как могли с их чертовой сегрегацией. У меня не было приличного жилья, и я не мог даже пообедать, где хотел. Меня страшно удручала вся эта игра на человеческих чувствах, осуществляемая фабрикантами Улицы Жестяных Сковородок. Я хотел исполнять произведения, имеющие социальное звучание и художественную ценность. Поэтому я попросил хозяйку клуба расторгнуть мой контракт, и она согласилась».

Гарри Белафонте отказался от выступлений и занялся ресторанным бизнесом: в одном из районов Нью-Йорка — в Гринич Виллидж, где обитает, главным образом, нью-йоркская богема, — он открыл столовую. Готовил бутерброды, жарил яичницу и кипятил в масле мелко нарезанный картофель.

Бизнес не принес ему удачи. Белафонте скоро оказался на грани банкротства. Буквально за несколько недель до того, как ресторанный бизнес Белафонте должен был с треском лопнуть, в ресторанчик зашел театральный постановщик Джэк Роллинс. Совершенно случайно между поваром и посетителем завязался спор о судьбах народной музыки.

Спор закончился тем, что Роллинс прослушал Белафонте и уговорил владельца одного ночного клуба дать Белафонте возможность попробовать свои силы. Концерт состоялся. Аккомпанировал Белафонте Миллард Томас, один из лучших гитаристов Нью-Йорка. Он и сейчас выступает с Белафонте.