Тигр в гитаре - [13]
Разве не смешно, что и этот текст всерьез охраняется авторским правом?
О чем еще поется в песенках, предназначенных для подростков? Вот песенка «Лолли-поп» («Леденец»), ставшая «классикой» рок-н-ролла. В ней 16 строк. 14 из них вот такие?
А две последние сообщают:
Тексты большинства популярных песен — это объяснения в любви, состоящие из двух-трех слов, упреки в неверности — тоже в трех словах, ревность — в двух, и призывы танцевать рок-н-ролл — в неограниченном количестве слов.
Создается впечатление, что кто-то нарочно пишет подобную бессмыслицу.
Просматривая американские журналы, печатающие тексты песен, я вдруг натолкнулся на песенку с названием «Получить работу».
Вот что я прочитал:
И так очень долго. Все «ша-да-да», а про работу больше ничего.
Правда, по мнению жокеев пластинок, из 10 слушающих 8 человек не понимают слов песенок и не придают им значения. Но даже если бы это и было так, кто все же заинтересован в бессмыслице эстрадных песен?
На этот вопрос снова отвечает испанский музыкант Пабло Казальс в интервью, данном им американскому журналу «This Week».
«До тех пор, пока профессионально безграмотные и бесталанные увеселители смогут делать для себя и для граммофонных компаний миллионы долларов в течение ночи, они будут продолжать эксплуатировать склонность подростков предпочитать мишуру золоту. Нельзя ожидать, чтобы люди, продающие миллионы пластинок, имели высокие моральные идеалы».
Как это ни парадоксально, но именно в этой бессмыслице текстов песен тоже виден умысел заправил граммофонного бизнеса. С помощью бессмысленных песенных строк они стремятся приучить молодежь к тому, чтобы песни воспринимались как продукт, всегда лишенный интеллектуальных калорий и витаминов. Тем самым они хотят скомпрометировать песню как отражение мыслей того или иного поколения, низвести ее до дешевой балаганной игрушки, не заслуживающей серьезного отношения. А далее вступает в действие коммерция, барыши, нажива — та пружина, которая движет механизм индустрии пошлости и отупения.
«Индустриализация» культуры?
Конечно, не всем нравится хроническая бездарность коммерческих песенок, и тогда американцы и канадцы пишут полные сарказма и горечи письма в газеты. Впрочем, критикуют не только бездарные песенки, но и примитивные романы, пошлые фильмы, ремесленнические поделки в изобразительном искусстве — все то, что в интересах коммерции поставлено на конвейерное производство.
Этим людям отвечают теоретики, утверждающие, что снижение культурного уровня — закономерное явление в обществе, где происходит «индустриализация» культуры — расширяется сфера кино, радио, телевидения, книгопечатания. «Чем шире воздействие на массы новейших средств общения, тем ниже уровень культуры», — твердят они, считая, что технический прогресс ведет к деградации искусства, художественных вкусов и культурных запросов. Эти теоретики не хотят сказать самого главного: дело здесь не в техническом прогрессе, а в желании больших монополий подзаработать на культуре, как на любой другой отрасли промышленности — будь то производство сапожной ваксы, самолетов, кока-колы или консервированного шпината…
Один из заправил американских телекомпаний Ричард Кауэл довольно откровенно сказал: «Люди все еще склонны думать, будто это искусство. А это попросту бизнес. Мы делаем передачи по заказу финансистов».
Разжиревшая на долларовых кормах реклама утверждает, что бессмысленные, бессодержательные песни больше всего нужны молодежи. Может быть, и нужны, но какой молодежи?
Послушаем, что ответит английский журналист Поль Джонсон:
«Прежде чем меня объявят реакционером и брюзгой, давайте на минутку остановимся и определим, что понимается под словом «молодежь». В еженедельные передачи, идущие по обоим телевизионным каналам, специально для подростков включены произведения эстрадной музыки, которым потом выдаются оценки. Во время исполнения музыки кинокамеры бесцеремонно «бродят» по лицам присутствующих. Какую бездонную пустоту они являют взору! Огромные лица, вспухшие от засунутых за щеку дешевых сластей, размалеванные грошовой косметикой, разинутые, с отвисшей челюстью рты и тусклые глаза, руки, в бессознательном ритме вторящие музыке, сломанные шпильки каблуков, дешевая, стандартно модная одежда — вот, по-видимому, коллективный портрет поколения, порабощенного коммерческой машиной.
Недавно, уходя из телевизионной студии, я попал в водоворот толпы, расходившейся после одного из таких сборищ. Какими жалкими и апатичными показались мне молодые девушки, едва ли старше шестнадцати лет, одетые по-взрослому и покорные, словно пушечное мясо! Ясно, что над созданием подобного облика молодежи трудятся люди постарше и похитрее».
