Тигр скал - [72]
Нет среди нас Миши Хергиани. Но где бы я ни был, на какую бы вершину ни поднялся, Миша всегда будет со мной».
ЛОРД ДЖОН ХАНТ[31]: «Тенсинг среди мужей...»
«С Михаилом Хергиани впервые я встретился в 1958 году в альпийском лагере «Спартак», расположенном в ущелье Адил-Су у подножия Эльбруса.
Правильные черты лица, удивительно располагающая открытая улыбка... Во всем облике, в манере разговаривать, в движениях, в голосе, в глазах — доброжелательность, делавшая особенно обаятельным этого грузина. С Михаилом Хергиани и его другом Иосэбом Кахиани мы провели в «Спартаке» десять замечательных дней. Поднялись на пики Кавказа и Щуровского. Из-за метели провели три нелегких дня на подушке Ушбы, которая на тысячу футов ниже ее Северной вершины.
Пока мы находились в лагере, Михаил и Иосэб стали чемпионами Советского Союза. Они совершили ряд блестящих восхождений и были включены в состав советской группы альпинистов, которая совместно с группой китайцев должна была подняться на Эверест с северной стороны. Эта экспедиция была запланирована на 1960 год.
Когда спустя четыре года мы встретились на Памире, Михаил носил еще и почетное звание чемпиона СССР по скалолазанию.
Нам, англичанам, удалось полюбоваться мастерством Михаила Хергиани, когда в составе группы советских альпинистов он прибыл в Великобританию. Совместно с нашими альпинистами он осуществил несколько сложных восхождений, приобрел много друзей и поклонников.
В 1962 году — еще одна памятная встреча! В Главном британо-советском лагере на Памире, у подступов пика Хармо. Миша был в ореоле новой славы, завоеванной при восхождении на пик Щуровского с северной стороны.
Теперь ему предстояло участвовать в самом сложном в истории советского альпинизма восхождении — в штурме пика Коммунизма.
Несмотря на все свои знания и титулы, Михаил не изменял себе: он продолжал оставаться таким же скромным и простым, отзывчивым и сердечным, каким знали его друзья с самых юных лет...
У меня сохранилась фотография, на которой Миша запечатлен с охотничьим ружьем и подстреленной куропаткой в руках. Этот свой трофей он преподнес нам в подарок. Тогда, на Памире, мы расстались с Михаилом на спуске с вершины Хармо, удрученные гибелью Уилфрида Нойса и Робина Смита. А через семь лет в Италии, на Су-Альто, погиб и сам Хергиани. Его смерть явилась большой потерей для нас. Это был настоящий мужчина, это был Тенсинг среди мужей...»
...Самолеты доставили множество народу. Из-за хребта вертолетами прибывали приятели, знакомые, друзья Михаила из Кабардино-Балкарии, из альпийских лагерей Терскола и Нальчика...
...Привезли кинопроекционный аппарат. Когда смерклось, в конце двора натянули белую ткань. Прежде чем прокручивать фильмы, старейшина огласил порядок завтрашнего дня. Был объявлен час последней панихиды и выноса. Дети по местным обычаям не должны были присутствовать на похоронах. Однако этот вопрос вызвал споры: многие, в том числе и гости, считали, что на этот раз для детей надо сделать исключение: ведь это не обычные похороны.
...На экране появился Михаил. Он улыбается, приветствует друга, а вот он бежит, вот взбирается на скалу, вот висит на веревке, беседует с односельчанами, занимается со своими студентами, поет, с бокалом в руке произносит заздравный тост... думает, размышляет... Спортсмен, педагог, путешественник, чемпион, сильнейший из сильнейших, тамада, наставник, верный и надежный друг, супруг... На экране возникли горы... вершина Бангуриани и Михаил, глядящий на нее снизу.
— Товарищи,— зазвучал в микрофоне голос председателя сельсовета Бенэдиктэ Ратиани,— сейчас на Бангуриани в честь Миши загорится костер.
Через несколько минут на вершине Бангуриани действительно запылал огонь. Это воспитанники Михаила, первые выпускники отделения альпинизма Грузинского института физкультуры Гайоз Чартолани, Гела Гугава, Дженери Гварлиани, Ладо Гурчиани, Валери Ратиани, Закро Мушкудиани и младший брат Миши — Бека Хергиани, поднялись на вершину, посвятив восхождение его памяти.
С вершины Бангуриани взвились в небо тринадцать зеленых ракет (тринадцатилетним он впервые поднялся на Бангуриани) и через несколько минут — тридцать семь. Тридцать семь лет отпущено было ему. Тридцать семь коротких и ярких, озаренных добром и славой лет.
...Бангуриани прощалась с ним. Вершины Кавкасиони прощались со своим сыном.
Во дворе всю ночь сидели люди. Эти люди не были ни родственники Миши, в нарушение обычая, ни близкие дому. Их даже не знали здесь, в Сванэти. Но они знали Михаила, слышали о нем и прибыли проститься с ним.
Бекну Хергиани, Чичико Чартолани, Годжи Зурэбиани, Алмацгир Квициани — эти четверо всегда держались вместе и сейчас вместе стояли в центре главной площади Местиа, в почетном карауле у гроба на тигриных лапах.
Женщины, закутанные в черные покрывала, душераздирающе причитали:
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.
В книге известного публициста и журналиста В. Чередниченко рассказывается о повседневной деятельности лидера Партии регионов Виктора Януковича, который прошел путь от председателя Донецкой облгосадминистрации до главы государства. Автор показывает, как Виктор Федорович вместе с соратниками решает вопросы, во многом определяющие развитие экономики страны, будущее ее граждан; освещает проблемы, которые обсуждаются во время встреч Президента Украины с лидерами ведущих стран мира – России, США, Германии, Китая.
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.