Тигр. История мести и спасения - [19]

Мудрый закон жизни «делай что должно, и будь что будет» постигается дорогой ценой. Этот навык выживания имеет прямое отношение к Судьбе, а в России, где на протяжении веков люди очень немногое могли изменить в своей доле, Судьба имеет большое значение. Она может быть стервой, а может, как обнаружили Зайцев, Дворник и Онофрейчук, прийти в образе тигра. К тому моменту всем присутствующим стало очевидно, что это был не рядовой случай в лесу, за ним стояло что-то большее, нежели простое невезение или трагическая беспечность. Чем Марков заслужил подобное? У друзей, спрятавших его дробовик до приезда Тигров, имелись свои соображения на этот счет.

Разбирая залитую кровью одежду, участковый Буш обнаружил пустые ножны и миниатюрную полевую аптечку — единственное, что осталось при Маркове после встречи с тигром. «Вы не видели ножа?» — поинтересовался Буш.

«Где-то в лесу, — тут же отозвался Онофрейчук. — В снегу лежал». Буш был молод, но не глуп. Он понимал, что где бы ни находились нож и ружье, они должны быть рядом. Решив заняться этим позже, Буш открыл аптечку: никаких бинтов или лекарств, только сигареты. Когда все останки были собраны, Буш с Горборуковым проводили приятелей Маркова до его хижины. Труш остался вдвоем с Лазуренко. По отпечаткам лап, изрядно припорошенным снегом, они двинулись дальше в лес. Шли, как говорится, по горячим следам — настолько свежим, что зверь мог показаться в любой момент. Снегу вообще свойственно приглушать звуки, но когда речь идет о тигре, который не хочет обнаруживать свое присутствие, эта особенность снега возводится в абсолют. Между тем Труша и Лазуренко, несмотря на все усилия, выдавал каждый шаг; с тем же успехом их можно было бы увидеть на радаре. Их положение было вопиюще невыгодным, словно тигр укрылся в другом измерении, в то время как они застряли в этом; словно они преследовали фантом — невидимый и неслышимый, но тем не менее из плоти и крови. Он не сумел скрыть лишь свои следы и запах. Трушу и раньше доводилось выслеживать тигров, и тигры, в свою очередь, выслеживали его, так что он хорошо понимал: сейчас ситуацию и то, как она будет развиваться, контролирует зверь.

Труш до глубины души был потрясен случившейся трагедией, и в сочетании с неотвратимо сгущающимися сумерками и плохими условиями для стрельбы это вселяло в него нерешительность. Было очевидно, что этот тигр совсем не такой, как тот, что убил Хоменко. Учитывая дерзость, с которой Лев преследовал тигра и попытался его убить, хоменковский зверь продемонстрировал поразительную выдержку. Русские называют тигров, которые пожирают людей, каннибалами, но тот был не из их числа. Уже будучи дважды ранен, сначала другим тигром, а затем выстрелами Хоменко, он стремился всего лишь устранить последнюю угрозу собственной жизни. Шесть недель спустя Труш обнаружил его возле деревни Верхний Перевал, когда зверь убил молодого жеребца и пытался перетащить его через двухметровый забор. Самозащита в одном случае и охота во имя пропитания в другом — вот обычная линия поведения тигра. Но здесь, к востоку от Соболиного, произошло что-то совсем иного порядка; тигр, убивший Маркова, был сделан из другого теста.

Труш и Лазуренко осторожно продвинулись еще на четыреста метров, внимательно изучая отпечатки лап на снегу. Они обратили внимание, что каждый четвертый окроплен кровью — горячие капли растопили снег, оставив после себя оплавленные тоннели, и замерзли на полпути к земле. Это была правая передняя лапа. Некоторые из подтаявших отверстий слегка окрасились в характерный для гноя желто-зеленый оттенок: свидетельство того, что рана воспалена. Впрочем, отпечатки всех лап были равномерными по глубине, значит, рана не сильно беспокоила животное. Тигр двигался спокойно и осторожно, но куда он делся, мужчины не могли определить. С большой вероятностью он мог сделать круг и сейчас идти по их следу. Труш ощущал его присутствие каждым волоском на собственной коже и понимал, что ввязался в необычную и жестокую войну. Конечно, это была его работа. Но он начал понимать, почему приятели Маркова, которых нельзя было упрекнуть в трусости, выглядели такими напуганными. Хорошенько все взвесив и не желая подвергаться риску внезапного нападения, он решил прекратить преследование и вернуться к хижине. Об этом решении, казавшемся в тот момент вполне разумным, он не раз пожалеет впоследствии.

Труш, Лазуренко и Горборуков прошли по тигриному следу в обратном направлении и осмотрели хижину. То, что они нашли там, подействовало на нервы чуть ли не сильнее виденного ранее. Возле колодца, накрытого старым ульем, они обнаружили тяжелый алюминиевый ковш, которым Марков зачерпывал воду для питья. Он был изгрызен до такой степени, что складывалось впечатление, будто его долго использовали как мишень, а потом переехали грузовиком. Рядом валялась эмалированная кастрюля, тоже изрядно помятая и поцарапанная. Они нашли топор Маркова — рукоятка была изжевана в щепки. Туалет, ульи — все, что могло пахнуть Марковым, зверь тщательно обследовал и постарался уничтожить. Рукомойник, висевший снаружи, был сбит со стены, а возле двери осталась лужица крови тигра. Вокруг хижины повсюду виднелись его следы, лишь изредка отмеченные глубокими отпечатками на снегу в местах, где животное останавливалось и что-то пережидало, прежде чем продолжить свое кружение возле хижины. В одном месте — возле колодца — тигр лежал так долго, что на снегу образовалась проталина. Когда наконец он двинулся дальше, его меховая тень так и осталась лежать неподвижно. Тигр явно провел тут много времени — возможно, несколько дней. Ему потребовалось испражниться по меньшей мере дважды — оба раза всего в нескольких метрах от хижины. Это выглядело так, словно он заявил собственные права на эту поляну и на все, что находилось в ее пределах. Нападения хищников — довольно обычное дело в тайге, да и в любом другом месте, где одновременно обитают медведи, крупные кошки и люди, претендующие на одну и ту же добычу. В Амгу, небольшой деревеньке на побережье, большая часть мужского населения имеет те или иные увечья; да и на самого Труша однажды напал медведь. Однако все эти конфликты, как правило, были спонтанными, обусловленными инстинктивной реакцией на неожиданность или внезапную угрозу. В случае с Марковым все было иначе. Труш понимал это, и понимание становилось все полнее с каждой новой найденной уликой.