Тициан Вечеллио - [7]
Среди работ, над которыми Тициан работал в это время, стоит особо отметить «Коронование терновым венцом», которая существует в двух вариантах — одна хранится в Лувре (1542), другая — в Старой Пинакотеке Мюнхена (1572–1576). Композиционно картины похожи. На обеих изображена фигура истязаемого Христа в окружении пяти мучителей и все те же три ступени, ведущие к месту бичевания. Однако в парижской работе (Лувр) жестокая сцена издевательства над Христом происходит на фоне ярко освещенной мощной каменной арки, в глубине которой стоит бюст императора Тиберия. Христос смиренно терпит боль и жестокость от людей, набросившихся на него с копьями. Согласно Евангелию, Он уже простил их за это, что придает Его образу истинное величие.
Одной из ярчайших работ является «Портрет дожа Андреа Гритти» (1545, Национальная картинная галерея, Вашингтон), в котором запечатлен правитель с суровым жестким взглядом, выдающим его деспотичный характер. Насыщенно красного цвета одежда лишний раз подчеркивает его лидерство и харизму. На теле — накидка из дорогой светящейся ткани в коричнево-золотистых тонах, такой же головной убор.
Тициан как человек замкнутый имел мало близких друзей. В связи с этим интересна его дружба с поэтом и писателем Пьетро Аретино. Они были очень разные: Аретино обожал роскошь, пиршества, гуляния, был очень веселым, любвеобильным, словоохотливым человеком, уверенным в себе и имеющим большие связи. Тициана привлекали в нем оптимизм, радушие, харизма. Художнику нравилось также, что поэт очень хорошо разбирается в искусстве и литературе. Тициан даже был крестным отцом одной из его дочерей.
В «Портрете Пьетро Аретино» (1545, Палаццо Питти, Флоренция) фигура поэта занимает почти все пространство холста. Картина написана многочисленными вариациями красного и золотистого цветов, наполняющих ее энергией и мощью духа и раскрывающих характер героя полотна. По некоторым свидетельствам, Аретино был не очень доволен работой, в частности, его не устроило, что золотая цепь (подарок от короля Франциска I) плохо видна на его груди и недостаточно блестит.
Среди работ Тициана особо стоит отметить «Потрет молодого человека» (около 1545, Палаццо Питти, Флоренция). На зрителя смотрит красивый мужчина, взгляд его зеленоватых глаз кажется гипнотическим и завораживающим. Долгое время вокруг этого произведения кипели споры о том, кто же на нем изображен. Так, например, считалось, что это портрет герцога Говарда, поэтому картину стали называть «Портрет молодого англичанина». Однако в 1928 искусствовед Вентури весьма обоснованно предположил, что человек на холсте — юрист Ипполито Риминальди, с которым Тициан любил встречаться во время поездок в Феррару. Композиция полотна предельно проста: перед нами молодой человек в строгом черном камзоле с выглядывающими из-под воротника и рукавов белыми кружевными манжетами. Левую руку он положил на бедро, в правой держит перчатки. Колорит холста очень сдержан и строится на сочетании основных цветов — черного и серого, которое освежается белыми пятнами манжет и коричневыми перчатками. Очень тонко и точно выписано лицо с задумчивыми умными глазами. Высокий лоб, изящность лица и грациозность позы — все придает модели благородство.
Однажды в беседе с мастером император Карл V признался, что устал от вида пролитой крови и живет только ожиданием предстоящей встречи с незабвенной своей супругой. Выслушав его признания, Тициан испытал к Карлу чувство искреннего сострадания, которое выразил в «Портрете Карла V в кресле» (1548, Старая Пинакотека, Мюнхен). Император изображен на фоне унылого безлюдного пейзажа, от которого веет холодом и тоской. Он сидит в кресле в черном одеянии, словно забыв снять одну перчатку. Красный цвет пола очень контрастирует с цветами в его одежде и головном уборе. Карл V очень грустен, задумчив и одинок.
Поздний период творчества
Поздним периодом творчества принято называть последние пятнадцать лет жизни мастера, когда он разменял восьмой десяток. В это время Тициан вновь обращается к мифологической теме, интерпретируя ее в своем индивидуальном ключе. Сюжет картины «Венера и Адонис» (1553–1554, Музей Прадо, Мадрид) показывает сцену расставания: Венера удерживает любимого, который, поглощенный охотой, с силой вырывается из ее объятий, не слушая предостережений о грозящей опасности. На заднем плане, под густой кроной дерева, спит Купидон, который должен охранять их любовь. Пытаясь удержать Адониса, Венера случайно опрокинула ногой вазу. Волнующий характер сюжета и его динамичность резко контрастируют с пейзажным фоном, наполненным спокойствием и умиротворением. Солнце, холмы, горы вдали — ничто не предвещает беды. Как известно, Адонис погиб в этой охоте, которую Тициан трактует как метафору жизни: человек все время что-то ищет, хочет большего, рискует здоровьем и жизнью, идет наперекор судьбе, забыв о Боге, который рано или поздно его покарает. Картина вызвала большой интерес публики и имела громкий успех. Тициан сделал около двадцати копий и вариантов с аналогичным сюжетом.
Пятый альбом коллекции посвящён творчеству крупнейшего русского живописца-пейзажиста Архипа Ивановича Куинджи (1842–1910), которого ещё часто называют первым русским импрессионистом.Жизнь Архипа Куинджи была проста. В памяти людей художник остался человеком вспыльчивым, буйного темперамента, но очень добрым, цельным, искренним и умным. Исполненный высокого душевного благородства, устремленный к поискам добра и красоты, Куинджи безраздельно был предан бескорыстному служению искусству.Обложка: Архип Куинджи.
Среди всех русских пейзажистов, Шишкину бесспорно принадлежит место самого сильного. Немного найдётся художников, творчество которых получило такую широкую известность и всеобщее признание, заслужило столь искреннюю любовь соотечественников.Иван Иванович Шишкин один из крупнейших русских пейзажистов. Проникнутый бесконечной любовью к Родине, мастер на протяжении всей своей жизни воспевал ее необыкновенные по красоте образы, передавая особый, величественный дух русской природы. Полотна художника по праву считаются шедеврами сокровищницы мирового искусства, а его талант явил собой новую эпоху отечественного пейзажа XIX столетия.Обложка: Иван Шишкин.
Иван Иванович Шишкин один из крупнейших русских пейзажистов. Проникнутый бесконечной любовью к Родине, мастер на протяжении всей своей жизни воспевал ее необыкновенные по красоте образы, передавая особый, величественный дух русской природы. Полотна художника по праву считаются шедеврами сокровищницы мирового искусства, а его талант явил собой новую эпоху отечественного пейзажа XIX столетия.Обложка: Иван Шишкин. «Рожь».
«Искусство создает великие архетипы, по отношению к которым все сущее есть лишь незавершенная копия» – Оскар Уайльд. Эта книга – не только об искусстве, но и о том, как его понимать. История искусства – это увлекательная наука, позволяющая проникнуть в тайны и узнать секреты главных произведений, созданных человеком. В этой книге собраны основные идеи и самые главные авторы, размышлявшие об искусстве, его роли в культуре, его возможностях и целях, а также о том, как это искусство понять. Имена, находящиеся под обложкой этой книги, – ключевые фигуры отечественного и зарубежного искусствознания от Аристотеля до Д.
Группа «Митьки» — важная и до сих пор недостаточно изученная страница из бурной истории русского нонконформистского искусства 1980-х. В своих сатирических стихах и прозе, поп-музыке, кино и перформансе «Митьки» сформировали политически поливалентное диссидентское искусство, близкое к европейскому авангарду и американской контркультуре. Без митьковского опыта не было бы современного российского протестного акционизма — вплоть до акций Петра Павленского и «Pussy Riot». Автор книги опирается не только на литературу, публицистику и искусствоведческие работы, но и на собственные обширные интервью с «митьками» (Дмитрий Шагин, Владимир Шинкарёв, Ольга и Александр Флоренские, Виктор Тихомиров и другие), затрагивающие проблемы государственного авторитаризма, милитаризма и социальных ограничений с брежневских времен до наших дней. Александр Михаилович — почетный профессор компаративистики и русистики в Университете Хофстра и приглашенный профессор литературы в Беннингтонском колледже. Publisher’s edition of The Mitki and the Art of Post Modern Protest in Russia by Alexandar Mihailovic is published by arrangement with the University of Wisconsin Press.
Трагедия Холокоста была крайне болезненной темой для Польши после Второй мировой войны. Несмотря на известные факты помощи поляков евреям, большинство польского населения, по мнению автора этой книги, занимало позицию «сторонних наблюдателей» Катастрофы. Такой постыдный опыт было трудно осознать современникам войны и их потомкам, которые охотнее мыслили себя в категориях жертв и героев. Усугубляли проблему и цензурные ограничения, введенные властями коммунистической Польши. Книга Гжегожа Низёлека посвящена истории напряженных отношений, которые связывали тему Катастрофы и польский театр.
Есть в искусстве Модильяни - совсем негромком, не броском и не слишком эффектном - какая-то особая нота, нежная, трепетная и манящая, которая с первых же мгновений выделяет его из толпы собратьев- художников и притягивает взгляд, заставляя снова и снова вглядываться в чуть поникшие лики его исповедальных портретов, в скорбно заломленные брови его тоскующих женщин и в пустые глазницы его притихших мальчиков и мужчин, обращенные куда-то вглубь и одновременно внутрь себя. Модильяни принадлежит к счастливой породе художников: его искусство очень стильно, изысканно и красиво, но при этом лишено и тени высокомерия и снобизма, оно трепетно и человечно и созвучно биению простого человечьего сердца.
Наркотизирующий мир буржуазного телевидения при всей своей кажущейся пестроте и хаотичности строится по определенной, хорошо продуманной системе, фундаментом которой является совокупность и сочетание определенных идеологических мифов. Утвердившись в прессе, в бульварной литературе, в радио- и кинопродукции, они нашли затем свое воплощение и на телеэкране.
В течение первых десятилетий нашего века всего несколько человек преобразили лик мира. Подобно Чаплину в кино, Джойсу в литературе, Фрейду в психологии и Эйнштейну в науке, Пикассо произвел в живописи революцию, ниспровергнув все привычные точки зрения (сокрушая при этом и свои взгляды, если они становились ему помехой). Его роднило с этими новаторами сознание фундаментального различия между предметом и его изображением, из-за которого стало неприемлемым применение языка простого отражения реальности.