Тибетское пророчество - [3]

– Ну, Джейни, не знаю даже. Ты еще слишком мала, чтобы понять.

– Даже если я не пойму, ты все равно можешь объяснить, что случилось.

– А почему ты думаешь, что я – не твой папа? Ведь так считают все Ло-бас.

– Не знаю… мне просто так кажется, вот и все.

– Почему? Я для этого недостаточно хорош, а?

– Не говори глупости. Ты правда мой папа, да?

– Однажды я тебе про все расскажу. Когда будет можно.

– Что это значит?

– Это значит, что если я не буду соблюдать осторожность, ты окажешься в опасности.

– У-у-у! Как Джессика, когда она останавливала поезд?

Сембур скорчил гримасу.

– Все, хватит об этом.

– Ладно, а моя мама? Она умерла?

Он кивнул, и я заметила, что ему трудно говорить.

– Да. Я все расскажу, милая, когда ты будешь немного постарше. Обещаю.

– На сколько постарше?

– Не приставайте, юная леди. У меня и так хватает проблем с вашим воспитанием. Нелегко это для человека, у которого нет опыта по части маленьких девочек.

Какое-то время меня продолжало мучить любопытство, но вскоре оно прошло, возможно, потому что Сембур первый раз взял меня с собой в торговую экспедицию в землю Бод, которую он называл Тибетом, и это приключение заставило меня забыть обо всем остальном, в том числе и о моем прошлом. Но иногда, полупробудившись от сна, в котором видела большие комнаты, шелковые занавеси, и меня обнимали мягкие руки, я вспоминала об обещании Сембура и принималась с нетерпением ждать времени, когда узнаю все, что от меня скрывают.

* * *

К тому моменту, когда мы спустились с вершины перевала до высоты десять тысяч футов, Сембур выглядел лучше. Дышать ему стало легче, с губ исчезла пугающая синева. Он взял у меня винтовку, повесил себе на плечо и повернулся в седле, чтобы окинуть взглядом тянущийся за нами караван из яков и пони. Стены ущелья были достаточно высоки, чтобы защитить нас от пронизывающих горных ветров, которые превращали последний торговый караван перед наступлением зимы в столь суровое испытание и для людей, и для животных.

Сзади подал голос Гхенлинг, и Сембур недовольно пробормотал:

– Что он говорит, Джейни?

– Просто глупо шутит. Спрашивает, сколько кхамба я собираюсь пристрелить из этого ружья.

– Ружья? – Сембур закатил глаза и презрительно фыркнул. – Скажи ему, что "Ли Метфорд 303" – не ружье, а винтовка.

– У них нет для этого специального слова, Сембур. Все, что выпускает пули, они называют "ружьем".

– По-моему, ты всегда говорила, что у них для всего есть три особых слова: одно высокое, одно низкое и одно, которое используют, когда пишут.

– Ну, можно и так выразиться. Но на самом деле это не такие уж разные слова. Скорее это одно и то же слово, которое произносится по-разному.

Сембур снова фыркнул, а я тихонько хихикнула. Он всю жизнь заботился обо мне, и я его очень любила, но тем не менее считала во многих отношениях самым странным и забавным из людей. Ло-бас держали бы его за дурачка, если бы очень не уважали как грозного воина. Дело было не только в том, что у него было самое лучшее в мире ружье, а у них всего лишь несколько заряжающихся с дула орудий. Он был человек сильного духа, бесстрашный и волевой.

До того, как появился Сембур, по крайней мере два каравана каждый год терпели нападение от злобных людей из племени кхамба, живущих в стране Бод, которые отбирали множество тюков, мешков и животных. Когда же с караванами начал ездить Сембур со своей грозной винтовкой, все изменилось. Грабителей отгоняли, и ничего не пропадало. Иногда несколько кхамба появлялись в отдалении, наблюдали и шли за нами пару дней, но никогда не осмеливались напасть, потому что видели заметную среди Ло-бас фигуру Сембура.

Мне часто случалось испытывать гордость и чувство превосходства из-за того, что я была единственной девочкой, ездившей с соляными караванами. Мальчикам разрешалось это только с восемнадцати лет, девочкам не разрешалось вообще. За исключением меня. Тому было две причины. Раньше, когда я была маленькой, а Сембур уходил с караваном, он оставлял меня на попечении женщины по имени Чхела, которая была замужем за двумя братьями, но не имела детей. Мне она не нравилась, потому что вечно рассказывала страшные истории про демонов, от которых я пугалась и видела плохие сны.

Когда Чхела умерла, мне было девять лет. Сембур сказал, что она умерла из-за вещи, которая называется "воспаленным аппендиксом", но я-то знала, что в нее проник демон, который сделал так, что ее живот распух и болел. Тогда дух ее вынужден был уйти, и она умерла.

Когда должен был отправляться следующий караван, я принялась уговаривать Сембура взять меня с собой. На пони я научилась ездить почти тогда же, когда начала ходить, так что, говорила я, со мной не будет никаких сложностей. Сембур был ошеломлен, но в конце концов просто кивнул, что означало: он принял решение. Утром, когда караван собрался, я явилась вместе с ним. Когда старый Таши, возглавлявший караван, попытался протестовать, Сембур очень громко сказал по-"ханглийски", что мы или оба пойдем, или оба останемся в Намкхаре. Конечно, его никто не понял, и он сказал мне своим обычным твердым голосом:

– Объясни им, Джейни. Если они хотят, чтобы я и моя винтовка охраняли их по дороге в Магьяри и обратно, я ставлю условие: ты идешь со мной.