Тиасса - [46]

Алиера прищурилась и дернула головой.

— Уделить семье немного времени?

— Да, в определенном роде.

— Ага, — кивнула Алиера, — и в каком именно роде?

— Ты не думала о том, чтобы завести ребенка?

— Всерьез — нет. Вот когда встречу кого-нибудь достойного…

— А тебе не попадался никто достойный? Ни разу?

— Достойный стать отцом моего ребенка? Только однажды, пожалуй, но…

— Ага.

Алиера взглянула ей в глаза.

— Ты же ЭТО не всерьез.

— Отнюдь.

— Мама, такое вмешательство превосходит все границы здравого смысла.

— Ну-ну. Я просто предоставлю тебе возможность, а пользоваться ей или нет — сама решай.

— Поверить не могу, что слышу такое.

— Еще как можешь.

— Помимо всего прочего, он же, ну, МЕРТВ.

— Мелочи.

— Мама!

— Давай-ка прогуляемся вместе. Да перестань ты зыркать на меня столь подозрительно!

— А подозрительность неразумна?

— О нет, вполне разумна. И даже обоснована. Мне просто не нравятся подобные взгляды. Пойдем.

Алиера поднялась и последовала за богиней сквозь внезапно возникший бурлящий туман, заполнивший помещение, потом ее легкие, потом ее сознание, и она больше не шла сквозь туман, но сама была туманом, и не двигалась, но ее всасывала пустота, словно расположенная впереди черная воронка, всегда — впереди, хотя Алиера знала, что направление тут значит меньше чем ничего, а ощущения — и того меньше.

Скорее чтобы проверить, что получится, нежели по какой-то иной причине, она сформировала мысль:

— Мама, куда мы идем?

— Сквозь тебя, дорогая.

— Сквозь… я не понимаю.

— Мы перемещаемся сквозь твою сущность, твое былое, которое делает тебя той, кто ты есть.

— Мои гены?

— Ну почему столь прозаично?

— Как мы перемещаемся сквозь мои гены?

— В основном метафорически. Физически, насколько это в данном случае применимо, мы находимся на траектории, смежной с Дорогами Мертвых.

Смежной?

— Достаточно близко, чтобы я могла поиграть со временем, пока не найду… ага! есть, девочка!

— Что…

— Прости, дорогая, но я ненадолго отключу твои чувства — вам еще нельзя встречаться. А мне следует попросить кое-кого, кто еще не существует, о совершенно невозможном одолжении.

Добром это не кончится, подумала Алиера.

«…и так богиня, вне времени, заронила нечто вроде мысли в сознание той, кого нет, чтобы тем самым привести ее в бытие. Боги это могут. Не должны, но могут.

Сделав так, она попросила об услуге ту, кто, хотя и не будучи богиней, владела могуществом, какого страшатся даже боги, а также обладала некоторыми иными умениями..».

— Что это? — спросил Такко, глядя на лежащую на столе бумагу.

— Чертеж гнездышка Киерона, — сказала Сетра.

— Гнездышка?

— Ну или дома, если угодно.

— На Дорогах?

— Да.

— А зачем он тебе?

— Нам нужно скопировать его.

— Нам?

— Некромантке и мне.

— Зачем?

Сетра указала на маленькую серебряную вещицу на столе.

— Чтобы спрятать это под кроватью.

Такко хотел спросить, зачем, но в итоге решил этого не делать. Он взял артефакт, поднял и стал рассматривать с разных сторон.

— Пожалуйста, осторожнее, — попросила Сетра Лавоуд. — Нежность — не самая сильная твоя сторона, а если с ней что-нибудь случится, мне придется объяснять то, чего я совершенно не хочу делать.

— Кому объяснять, выходцу с Востока? Что он нам?

— Нет, Вирре.

Такко пожал плечами и поставил вещицу обратно на стол.

— Богов я не боюсь.

— Дело не в страхе, — отозвалась Чародейка, — а в доверии.

— Богам я не доверяю.

— Я имею в виду…

— Я знаю, что ты имеешь в виду. Я всегда это знаю. Что ты собираешься с ней делать?

— Использую, потом верну Владу.

Такко всхрапнул.

— А он что с ней сделает?

— Понятия не имею. Но она — его, во всяком случае сейчас.

— Да уж. А для чего собираешься использовать ее ты?

— Вирра попросила меня об одолжении.

— А взамен?

— Это одолжение, не сделка.

— Я не доверяю богам.

— У нас общий враг, — заметила Сетра.

Такко не отвечал. Сетра поднялась и взяла со стола серебряную тиассу.

— Это не так уж много. И вообще, чего все это ради?

— Позволь объяснить.

— Добром это не кончится, — заметил Такко.

В месте между сушей и морем, между правдой и легендой, между рукотворным и божественным — в месте, именуемом Дорогами Мертвых — есть четыре каменных ступени, ведущие вниз в ничто. Возможно, это символ. В этом месте символично практически все.

В нескольких шагах правее лестницы в ничто находится нечто геологически немыслимое: чистый луг, а на нем круг из обсидиана, выше человеческого роста и футов пятнадцати в диаметре, и единственный изъян в этом круге — трехфутовая брешь, обращенная к западу, если только «запад» здесь имеет хоть какой-то смысл.

Разумеется, он лишь выглядит природным явлением, он был создан, чтобы выглядеть природным явлением, возможно, потому что конструктор полагал, что порожденное природой эстетически более приятно, нежели сработанное человеком. Люди часто верят, что у природы лучший художественный вкус. У самой природы мнения по этому вопросу нет.

Внутри круга нет ничего, кроме низкого и широкого ложа. Сейчас мы видим на этом ложе двоих, лежащих на спине среди переплетения одеял, рук и ног.

— Знаешь, — сказала Алиера, переведя дух, — кое-кто мог бы назвать это инцестом.

— Только не мне в лицо, — сказал Киерон.

— И не мне. Но все же.