The Irony Tower [заметки]

1

Официальное название аукциона было – «Русский авангард и современное советское искусство». – Здесь и далее, кроме специально оговоренных случаев, – примечания Константина Звездочетова.

2

Складывается впечатление, что бедняга стал жертвой чей-то разводки. Я даже догадываюсь чьей. Скорее всего, это «Перцы».

3

На самом деле Союз художников тут ни при чем. Мы занимали помещения в расселяемом доме, договорившись с начальником ЖЭКа. Тогда членов Союза среди нас почти не было.

4

Гриша Брускин был уважаемым человеком и без всякого «Сотбиса». Лично я с ним не общался, но он, кажется, дружил с Приговым, Рубинштейном и др. Его работы относили к соц-арту и ценили в нашей среде. В Союзе художников он не очень светился, как и все нормальные люди. Один раз его за выставку в Вильнюсе там даже пытались подвергнуть остракизму. Наверное, он где-то работал, чтобы было что покушать, но и это была обычная практика. Что же касается самого аукциона, то он, как и фильм «Асса», может считаться отправной точкой процесса, в котором «золотое подполье» стало довольно быстро превращаться в наш локальный (извиняюсь за выражение) мейнстрим.

5

Судя по всему, Эндрю что-то слышал от наших про старца Филофея, но для него это был пустой звук, и он вернулся к более знакомой, понятной и горячо любимой на Западе сталинской теме.

6

На самом деле припев «соки-пиво-воды» родился гораздо раньше песни и самой «Среднерусской возвышенности». Однажды зимой, в студеный мороз, мы стояли со Свеном на троллейбусной остановке, напротив его дома на Новослободской. Мы очень замерзли и от этого, по обыкновению, приплясывали.

Через дорогу были магазины. Они и сейчас там есть. На них были вывески, которые последовательно гласили: «Соки-Пиво-Воды-Табак-Пельмени». Мы поняли, что это песня.

И уже, приплясывая, стали напевать:

Соки, пиво, воды, табак, пельмени.

Воды, пиво, соки, табак, пельмени.

Но потом Свен сказал: «Надо тут что-то пошло-романтическое, типа “дай мне спрятать лицо в твои колени”». А спустя некоторое время он написал стебный текст, похожий на типичные для того времени рок-камлания. Так родилась эта песня. Что же касается красивой женщины с длинными волосами, играющей на аккордеоне, то могу раскрыть тайну и сказать, что зовут ее Ира Колисниченко. И конечно же, никто тогда не мог предположить, что, по странному стечению обстоятельств (а может, по иронии судьбы), спустя двадцать пять лет после описываемых событий именно благодаря ей мы сможем прочесть эту книгу по-русски.

7

Не «гениально», а «замечательно». Во всем, наверное, виноват наш примитивный английский.

8

Это явное преувеличение. Знаменитые «Муха», «Номер люкс» изготовлены в самом начале восьмидесятых, и это только малая часть из более двух десятков работ, ставших хрестоматийными.

9

Все было не так драматично. Просто мой классный руководитель, шутя, попросил ребят не подходить ко мне, а те, в свою очередь, ему подыграли. Мы очень забавлялись, а на следующий день нам это надоело, и все пошло по-старому.

10

Аттестат мне позже, втихаря, все-таки выдали, а грамоты, как мне сказали, «остались в сейфе под арестом».

11

Насколько мне известно, речь идет о двух не очень связанных друг с другом эпизодах из жизни Свена. Первый, это когда Свена пытались вербовать в ГБ, а он их послал, но тем не менее они все равно записали его «агентом Пегасом», вопреки его воле. Второй относится к близкому по времени периоду, когда Свен «хипповал» и, как модно тогда было, путешествовал автостопом. По дороге его действительно арестовали и отправили в СИЗО, где пытались припаять ему «бродяжничество» и «попрошайничество». Свен говорил с Эндрю по-французски и для СИЗО употребил слово типа нашего «каталажка» (отсюда, «тюрьма»).

Через месяц ему с большим трудом удалось освободиться.

12

«ССЧ» была группой, основным занятием которой был выпуск машинописных сборников.

13

Очевидно из-за того, что Эндрю плохо знал советскую специфику и не разбирался во всех нюансах нашего бытия, в его воображении родился почти кинематографический сюжет. Тут вам и конспирация, и тайный манипулятор Женя Матусов, и финальное обретение сокровищ. Не хватает только стрельбы и погони. В жизни все было гораздо проще. Замечательный ученый и наш друг Женя Матусов подал нам эту идею – записи на магнитофон мухоморских текстов в авторском исполнении, в виде как бы дружеского заказа. Мы же с радостью отозвались на его предложение. Дальше успеху предприятия способствовали два фактора: первый – Каменский достал профессиональный микрофон, второй – он был членом Общества филофонистов, и у него была куча пластинок с разной музыкой. Мы собрались в Беляево на квартире Каменского (наверное, потому, что никакой мастерской Матусова в природе не существовало), и записали все тексты в один вечер. Чтобы не было скучно, тексты читали под музыку. В результате получилась мелодекламация, имитирующая распространенные тогда на радио литературно-музыкальные композиции.

А потом мы представили наше произведение в клубе «Рокуэлл Кент» при МИФИ. Ребятам понравилось, понравилось и друзьям из круга МАНИ. Нас все стали просить переписать кассету. Мы давали. В дальнейшем запись распространялась по всей стране, подобно тому как распространялись записи Высоцкого, Галича или Жванецкого. Народ прозвал ее «концертом антисоветской эстрады».

По иронии судьбы благодаря этой кассете, стебно названной «Золотым диском», группа «Мухомор» попала в историю русского рока, т. к. при Андропове почему-то была внесена в список запрещенных рок-групп. Что же касается успешных продаж, то, может, кто-нибудь и продал пару кассет по червонцу. Тоже деньги. Но откуда взялась лапидарная сумма 1000 рублей, я не знаю. Также лично я ничего не слышал о каких-то правах на публичное распространение диска и их продаже. Запись до сих пор в диком виде гуляет по стране среди любителей. Можно ее скачать и в интернете.

14

Дело было так. Знойным летом 1982 года Свен и я в обеденный перерыв сидели на лавке Петровского бульвара. Мы работали рядом.

Свен – в РОСИЗО, я – в мастерских Театра Моссовета в саду Эрмитаж. Часто к нам присоединялся Монастырский, работавший в Литературном музее, но в этот раз его не было.

(Кстати, в это время в РОСИЗО служил Андрюша Ковалев, но мы тогда не были знакомы.)

Мы сидели и обсуждали наши планы. Тут вдруг Свен и говорит: «А давай устроим квартирную выставку, как в семидесятых. Мне сразу представились бородатые художники, рисующие абстракцию и сюрреализм, и стало смешно.

Я сказал, что идея забавная и ее надо осуществить. Выставку решили делать у Талочкина, т. к. он нам представлялся типичным представителем подпольного искусства. Талочкин сначала согласился, но потом, из-за наезда ГБ, отказался.

На помощь пришел Никита Алексеев. Он тогда сбрил бороду и решил поменять всю жизнь.

У него была маленькая квартирка на Ленинском, она то и стала APTARTom. Прошу обратить внимание на каноническое написание APTART. Помимо того что оно расшифровывается как «искусство в апартаментах» и внем есть намек на термин «апарт» (реплика зрителям, которую не слышат персонажи на сцене), еще здесь мы видим два раза написанное слово «арт» – на кириллице и на латинице. После первой выставки квартира Никиты стала центром тусовки. Помимо обычных показов художественных произведений, в ней проводились литературные чтения, рок-концерты и просто «вечера отдыха» и «встречи с интересными людьми».

Бедные Никита и Свен, который на время поселился у него, буквально опухли от роскоши человеческого общения. Когда было невмоготу, все перемещались к Мише Рошалю, который жил в соседнем доме. Веселье царило всеобщее, т. к. вся деятельность носила характер пародии.

Пародии на квартирные выставки подпольного искусства, на западную галерейную жизнь, на элитарный светский салон. Я, например, был назначен пародией на живописца. К сожалению, у государства не хватило юмора, и оно восприняло нас всерьез. Тогда-то закончилось и наше веселье. Но это уже другая история.

15

«Развитие социализма в Вундерланде» – так называлась моя разрисованная книжка с абсолютно идиотским содержанием, не имеющим никакого отношения к политике. Выставка, схожая по теме с этим произведением, называлась «Дальние, дальние страны». Что же касается моего романа-холодильника, названного Эндрю «Историей жизни, полной приключений», то на самом деле он носил название «В настоящее время я занимаюсь написанием романа…».

Оба произведения были выставлены на первой выставке APTARTa осенью 1982 года.

16

Выставка называлась «APTART в натуре».

17

Не знаю, откуда Эндрю это взял. Я служил в стройбате, а там «учебка» не нужна. Очевидно, он вставил это слово для демонстрации знания советской специфики. Наверное, про «учебку» рассказывал кто-то другой, а потом в голове у него все перепуталось и в «учебку» отправили меня.

18

Сергей Волков – может быть, лучший художник среди моих друзей и ровесников. Автор, обладающий тонким чутьем, блестящим остроумием и изысканным вкусом. Пик его популярности пришелся на конец 1980-х – начало 1990-х. Участник аукциона «Сотбис» 1988 года в Москве, Венецианской биеннале 1990 года, Бинационале, 2-й Цетинской биеннале и т. д. и т. п. Его работы хранятся в музеях и коллекциях по всему миру (Третьяковке, Русском музее, Музее Людвига, музеях Берна, Мельбурна, Денвера). Сережа Волков считает, что Эндрю Соломон очень похож на Тинтина.

19

Историю с Сандуновскими банями замутил Гия Абрамишвили – основной нерв и мотор нашей группы «Чемпионы мира». Причем сделал он это почти случайно. Гия – человек импульсивный, всегда склонный к спонтанным действиям. Он все время метался по Москве, пытаясь устроить что-нибудь веселенькое. Поэтому, когда он появился, в крайнем возбуждении, в нашей общей мастерской на Маросейке и с порога заявил, что договорился с директором бань о выставке, мы ничуть не удивились.

Удивительно было то, что Гия не был знаком с этим директором. Думаю, наш товарищ просто шел мимо бань, у него возникла мысль о выставке, и он, прорвавшись в кабинет начальника, убедил его в необходимости провести это мероприятие. Время тогда было революционное, народ был чуток к новизне и полон энтузиазма, судя по всему, директор не был исключением.

Поразмыслив, мы поняли, что вчетвером не осилим весь помывочный зал, и решились обратиться к более «взрослым» товарищам в КЛАВу. К тому времени роль главного администратора «Клуба авангардистов» взял на себя Бакштейн, как наиболее организованный и предприимчивый. Недаром в «табели о рангах» Монастырского он имел кличку «Шнырь».

Иосиф Маркович оказался очень полезен, т. к. остальные члены сообщества отличались типичным разгильдяйством и непрактичностью.

Взяв всю инициативу на себя, он привлек «лучшие силы» и блестяще организовал банную акцию. Все эмоционально были почти в эйфории, а телесно были завернуты в белые простыни.

Из-за чего не было понятно, где публика, а где зачинщики. Патрициями ощущали себя все.

Вступительную речь сказал Пожизненный Почетный Председатель КЛАВы Боря Матросов.

В частности, он произнес свои исторические слова: «Мы для вас, а вы для нас». Далее, как обычно, зажигательно и остроумно выступили Пригов, Ерофеев и др.

Когда я рассказал Яну Хуту про APTART и Сандуны, мэтр понял, что «курит в углу» со своим «шамбр д’ами», и признался, что очень завидует нам «белой» завистью. Позже происшествие в бане было несколько раз процитировано в отечественном художественном кинематографе. А еще в документальном фильме Пастернака-Свибловой «Черный квадрат» есть довольно большой эпизод про эту выходку.

Так что кому интересно, может ознакомиться.

Что же касается самих Сандуновских бань как объекта культурного наследия, то хотелось бы продолжить Эндрюно мифотворчество. Например, перед тем как отгрохать метро, Сталин велел построить бани, где отрабатывались различные эстетические и технологические методы монументальной пропаганды и советского образа жизни. Между Кремлем и банями функционировала труба, по которой Сталин передвигался на подводной лодке. Еще во время войны он любил устраивать в банях заседания Политбюро, как в месте наиболее безопасном и приятном. Тут мы видим, что даже самые продвинутые западные люди не могут избавиться от своих стереотипов. Тот же вышеупомянутый Ян Хут, увидев мозаику с Вициным, Никулиным, Моргуновым, заявил, что на ней представлены все народы Советского Союза. Информацию о «феминистском прорыве» я бы назвал, мягко говоря, непроверенной. Скорее всего, это была группа маньячек и нимфоманок.

Не следует забывать, что это были последние времена советского режима и народ стремился избавиться от всех его атрибутов. Борьба за равноправие женщин тогда ассоциировалась с бабами в оранжевых жилетах, Валентиной Терешковой и женами, которые работают на двух работах, чтобы прокормить пьяницу мужа. Наши дамы и мадемуазели были по горло сыты совковым феминизмом и в глубине души мечтали быть домашними курочками и содержанками.

20

Я не знаю, о каком «мафиози» идет речь.

Первым на Фурманном поселился Фарид Богдалов, но он под это описание не подходит, т. к. в хрущевские времена был младенцем.

Боюсь, что тут Эндрю «подпускает клюкву».

Что же касается работ для Союза художников, то, если бы я дал этому «мафиози» для приемной комиссии свои рисунки, его бы не только туда не приняли, но и не подпустили бы к подведомственным объектам на очень большую дистанцию, типа пушечного выстрела. По меркам СХ – я вообще не умею рисовать.

21

Прошу заметить, что никакой я не приезжий. Я родился в Москве, очень этим горжусь и другой родины у меня нет.

22

Галя Мейн появилась в нашей компании, как и многие «забугорные» русские, в разгар перестройки. Очевидно, она приехала на аукцион. «Сотбис», может, из любопытства, может, по делам. Кажется, до своего отъезда в Германию она дружила с художниками старшего поколения – Кабаковым, Пивоваровым и др.

В дальнейшем Галина оказала нам всем массу неоценимых услуг, как практических, так и дружеских. Например, она содействовала разоблачению авантюриста Фолькера, имя которого Эндрю в своем повествовании стыдливо не называет. Еще она способствовала вывозу работ, подружила всех с Филлис Кайнд, приезжала, как и Эндрю, на наши гастрольные выставки. И вообще, была нашим поводырем в реалиях западного мира. Без ее опеки адаптироваться за границей мне лично было бы значительно трудней.

23

Искусство (нем.). – Прим. ред.

24

Дворец культуры (нем). – Прим. ред.

25

Маленькая смерть (франц.). – Прим. ред.

26

Рип ван Винкль – персонаж одноименной новеллы Вашингтона Ирвинга, житель деревушки близ Нью-Йорка, проспавший 20 лет в американских горах и спустившийся оттуда, когда все его знакомые умерли. – Прим. ред.

27

Как-то, после своего первого посещения СССР Эндрю опубликовал в каком-то брудастом журнале – не то «Арт ин Америка», не то «Харперс энд Куин» – статью о нас, в которой обозвал меня «tiny and wry». Когда народ на Фурманном прочел это, то очень веселился. Причем по малограмотности произносили мы эти слова как «тини» и «врай». Первое слово значит «крошечный», «малюсенький», второе – «кривой», «скрюченый», «перекошенный», «кривляка», «вертлявый». Не знаю, был ли я таким, но Лариска точно была. Поэтому, когда Эндрю во второй раз приехал в нашу страну, мы встретили его хороводом, распевая: «We are tiny and wry, we are tiny and wry!»

28

Рой Хальстон Фровик (1932–1990) – американский дизайнер одежды, крайне популярный в 1970-х. Разработал, в частности, форму полиции Нью-Йорка и стюардесс авиакомпании «Панамерикан». Использовал свое имя в качестве бренда, логотипом которого стала буква «Н». – Прим. ред.

29

«Блумингдейл» – знаменитый нью-йоркский универсальный магазин, основанный в 1872 году Сегодня занимает целый квартал на пересечении Лексингтон-авеню и 59-й улицы. – Прим. ред.

30

Одноактная трагедия Оскара Уайльда (1891), впервые опубликованная в 1894 году с рисунками Обри Бердслея, а поставленная в Париже в 1896 году, когда ее автор отбывал заключение в Редингской тюрьме. – Прим. ред.

31

Речь идет об акции «Палатка-2», состоявшейся 15 июля 1989 года в парке Сокольники. – Прим. ред.

32

Советская фашистская организация. – Прим. Эндрю Соломона.

33

«Мир Кристины» – картина американского художника Эндрю Уайета. – Прим. ред.

34

Статья была напечатана уже после выхода книги в газете «Нью-Йорк таймс» 29 сентября 1991 года. – Прим. ред.

35

«Я бы лучше сыграла в теннис» (англ.).