Тевтонский орден - [110]
Польша, напротив, добилась успехов, в частности вышла к морю, овладела землями, на которые претендовала с XIII века,– Кульмом, Помереллией, Данцигом – и даже простерла свои владения за них – к Штольпу и Померании. На какое-то время Казимир получил возможность заложить новое основание королевской власти, опираясь на города и мелкое дворянство. Такая политика позволила ему достичь военных и политических успехов в Пруссии. То, что он не распространил эту политику на горожан и дворян по всей Польше, было его ошибкой, имевшей далеко идущие последствия. Казимир вступил в Тринадцатилетнюю войну против воли магнатов и церкви (в 1454 году Олешницкий советовал ему принять уступки, на которые был готов пойти в тот момент Великий магистр, предвидя упорное сопротивление, которое он может оказать, укрепившись в своих замках). Добившись мира в Пруссии, король переключил свое внимание на династическую политику. Ради этой цели он пожертвовал внутренними реформами и своим временным преимуществом над теми, кто желал ограничить королевскую власть.
Большую часть последующих пятидесяти лет Великие магистры оставались обнищавшими вассалами польских королей. Строго говоря, их верность делилась между двумя сеньорами, но на практике они ничего не могли предпринять против польских владык. Любая попытка изменить ситуацию вызвала бы немедленный хор возмущенных воплей со стороны городов и вассалов, оппозицию со стороны высокопоставленных чиновников и упреки от того или другого из их сеньоров. К концу XV века, однако, рыцари ордена заметили, что некоторые немецкие князья нашли способы усилить свою власть над подданными, способствовать расцвету промышленности и торговли, а затем обложить налогами получаемые прибыли. Рыцари начали обсуждать средства, с помощью которых орден мог бы совершить подобное в Пруссии. Следует заметить, что те же самые светские реформаторы первыми ухватились за популярные требования реформ в церкви, что в итоге и привело к Реформации.
Буря, которую несла Реформация, обрушилась на Пруссию, Литву и Польшу. Римская католическая церковь в Польше, осаждаемая требованиями немцев о реформах, сопротивлением Литвы польскому влиянию, желанием униатов добиться большей автономии, ненавистью православных христиан и страхом собственных прихожан перед всеми этими народами, была вынуждена искать адекватный ответ. Более того, Святой Престол рассматривал центрально-восточную Европу задворками христианского мира, проблемы которых можно игнорировать. В это время Церковь была занята иной проблемой: как отстоять физическую свободу папы в Риме от посягательств местных семейств. Римская церковь боролась с испанским и французским владычеством в Италии и помогала императору в восстановлении власти Церкви над лютеранскими диссидентами в Германии. Как же Святой Престол мог помочь юному императору Карлу V (1519-1556) сокрушить его многочисленных врагов, среди которых был теперь все более агрессивный турецкий султан, при этом не усилив его настолько, что он стал бы угрожать независимости самого папы? Этот вопрос так никогда и не решился удовлетворительно. Точно таким же образом нельзя было найти способа помочь польскому королю до наступления контр-Реформации, когда в Кракове и Вильнюсе появились иезуиты.
Но переходить к этим событиям еще рано. Реформация не произошла одновременно и повсеместно, и не все современники сразу поняли, чем она обернется позже.
В центрально-восточной Европе, как и везде, предвестником Реформации стало распространение культуры Ренессанса среди знати и интеллигенции. Центрами новой латыни, которая отмечала принятие идей и отношений Ренессанса, всегда были суды и архивы, в первую очередь королевские, затем суды и архивы епископов, и – как модель для всех них – суды и архивы Святого Престола. В Германии князья соперничали с гордыми городами и честолюбивыми прелатами в том, кто больше поддерживает новое искусство, литературу и обычаи Ренессанса. Но основание и развитие университетов было даже более неопровержимым свидетельством преимуществ интеллекта в эпоху, ценившую внешнюю сторону дела, пожалуй, больше, чем любая другая в европейской истории.
Саксония была среди первых в применении сконструированных, но тем не менее логичных результатов развития воззрений Ренессанса в области правления. Ученые-гуманитарии презирали людей благородного происхождения, занимавших высокие посты, за их неумение выполнять свои обязанности. Все же они предлагали прислушивавшимся к ним князьям способы централизации власти, получения больших доходов и поощрения ремесел и торговли. Успехи саксонских князей были столь заметны, что Тевтонский орден избрал физически слабого Фридриха Саксонского Великим магистром в надежде, что тот сможет сотворить такое же чудо с экономикой и управлением в Пруссии.
Фридрих делал все, что мог, но этого было недостаточно, чтобы предотвратить упадок ордена. Впрочем, он подготовил почву для реформ, подобных тем, что через несколько лет были предложены профессором Саксонского университета в Виттенберге – Мартином Лютером. В целом, однако, роль этого Великого магистра была не такой уж незначительной: Фридрих поощрял епископов вводить гуманитариев в свои кафедральные собрания и позволять им реорганизовывать систему управления так, чтобы улучшить экономическую и моральную жизнь их епархий. Фридрих также нанимал гуманистов, чтобы создавать эффективную бюрократию по саксонской модели, которая позволила бы ему осуществлять более эффективное и справедливое управление.
