Тевтонский крест - [14]

Поверженный противник еще не успел распластаться, когда Бурцев краем глаза уловил метнувшуюся справа тень. Инстинктивно подставил под удар дубинку и щит. И… остался безоружным.

Лезвие тяжелого топора отсекло кусок «демократизатора». От щита тоже откололась добрая половина. Секира скользнула по краю каски, сорвала с нее изрядный клок матерчатой обшивки… Бурцев отпрянул назад, избавляясь от обломков щита и жалкого резинового обрубка.

Нового нападения не последовало. Арбалетчики, державшие Бурцева на прицеле, тоже не стреляли. Однако кольцо неумолимо сжималось. Его явно не хотели убивать в схватке. У дисциплинированных кнехтов четкий приказ: вздернуть. И кажется, они во что бы то ни стало намерены выполнить распоряжение «пана рыцаря».

Бурцев пошарил по поясу. Небогатый же арсенал у него остался. Наручники да газовая пшикалка. Ну, браслеты сейчас точно погоды не сделают, а вот баллончик может пригодиться. Что, господа поляки, не пробовали еще «черемухи»? Ну, так попробуете!

Крутясь на месте и выбирая подходящий момент для газовой атаки, Бурцев вдруг услышал зловещий свист, вспоровший свежий весенний воздух. Княжеский гонец нелепо взмахнул руками и повалился с коня, а кнехты разорвали свой круг, позабыв о намечающемся линчевании.

— Тар-та-ры! — пронзительно завопил кто-то…

Потом раздались другие крики. Дикие, страшные.

Глава 9

Небольшой отряд — десятка два всадников — уже добрался до оставленных без присмотра телег. Кто сноровисто вырубал в беззащитном обозе женщин и детей, кто, спешившись или прямо с седла, расстреливал толпу. Еще с дюжину верховых отсекали беженцев от реки — с той стороны тоже полетели стрелы.

Откуда конники? Вероятнее всего, спустились в низину с одного из холмов. Тихонько сняли часовых, если, конечно, кнехты и крестьяне вообще сообразили выставить охрану вокруг обоза, и атаковали…

Странные это были «тартары». Лица и шлемы каждого скрывали маски — не то из бересты, не то из холстины. Грубо размалеванные личины с гротескным оскалом полузвериных-полудемоновых морд. Но что любопытно — вооружение нападавших почти не отличалось от оружия польских кнехтов. Те же кольчуги, копья, секиры, мечи. Да и арбалеты, из которых били всадники, мало напоминали классические татаро-монгольские луки. Не так, совсем не так представлял себе Бурцев степных кочевников. Видимо, пора избавляться от некоторых стереотипов всемирной истории?

В первую очередь конные арбалетчики выбивали обвешанных железом воинов из охраны обоза. Ни кольчужки, ни кожно-металлические панцири не защищали от тяжелых коротких стрел. Да и не всякий щит выдерживал удар арбалетного болта, пущенного с близкого расстояния.

Впрочем, не только кнехты становились жертвами стрелков. Вокруг Бурцева падали и крестьяне, оказавшиеся на пути оперенных жал. Одна стрела чиркнула по его собственной каске. К счастью, не прямое попадание — вскользь.

Крики, стоны, проклятия. Где-то совсем близко верещал, прикрыв голову руками, Яцек. Почти вся немногочисленная обозная охрана уже перебита, бабы и детишки в телегах вырезаны. А среди уцелевших беженцев — паника, бессмысленное метание между рекой и табором на слякотной дороге. Никто и не помышлял о сопротивлении.

Всадники обстрел прекратили. Колчаны закрыты, арбалеты заброшены за спину. Началась другая потеха. Верховые в масках с улюлюканьем гонялись за беззащитными, ополоумевшими от ужаса землепашцами. Их даже не рубили — просто топтали копытами лошадей.

Остановить избиение? Как?! Да никак! Не кричать же: «Всем стоять! Милиция! Руки в гору!» Значит, план прежний — добраться до рощи, а там видно будет. Правда, убегать от конных на своих двоих — дохлый номер. Но почему обязательно пехом? Бурцев огляделся. Благосклонная фортуна скалилась ему в лицо огромными зубами лошадиной морды. Конь убитого гонца испуганно поджимал уши и мылился задать стрекача, однако был еще в пределах досягаемости. Вот где потребуются навыки, полученные в конной милиции. Оп! Он уже вставлял ногу в стремя, когда услышал пронзительный визг, от которого заложило уши. Звук доносился от повозки знатной полячки.

Визжала молодая девушка. Запуталась, бедняжка, в собственном платье с длиннющим — по самые туфли — подолом. Тугая лента слетела с головы, прическа рассыпалась, русые волосы упали на лицо, и все же Бурцев разглядел, насколько миловидной была встрепанная незнакомка.

Барышня отчаянно билась в чужих руках. Спешившийся налетчик в маске цвета сажи (непонятно, кого он хотел изобразить — то ли негра, то ли черта), в стальном шишаке и короткой кожаной рубашке с массивными железными бляхами, пытался вытащить девицу из повозки.

Уж, не об этой ли панночке-благодетельнице рассказывал Яцек?

«Благодетельница» оказалась девицей боевой. Вцепившись в повозку, полячка яростно молотила ногами. Каблучки сафьяновых сапожек сбили с головы чернорожего шлем, продырявили маску. Изящные ножки, мелькавшие под юбками, лупили так сильно, что нападавший вынужден был отпустить жертву. Он явно не ожидал подобного отпора. Панночка же угрем скользнула обратно в повозку, опустила за собой полог медвежьей шкуры и затянула его изнутри кожаным ремнем.