Тётя Mina - [13]

Я покидаю бауэра. Его дочь ныне жива? Старая она, но, может она помнит русскую женщину возрастом в сорок три года, что работала в имении его отца?

Фрау, я простил твоего отца потому, что зачумлён он был работой. Представь, сколько на нём висело? Война идёт, армию кормить нужно, да и те, кто не воевал, от пищи не отказывались. А тут русская работница ни единого немецкого слова не хочет понимать, вот и сорвался мужик! Или не так? Или природу он имел жестокую? Выясни всё это и расскажи мне.

Глава 10. Рур. Шахта с непонятным названием "Веша".

"… привезли меня совсем в другое место, там был сбор рабочих. Начальства никакого, собрали нас 220 человек, все женщины, ничего не знаем и ничего не понимаем. Привели на станцию, пришёл состав с пустыми вагонами, и только два вагона в нём были с людьми. Нам показалось, что вагоны подали нам, ну и попёрли на посадку! А там заключённые, мы их спрашивать давай:

— Вы кто? — а те отвечают:

— Дойче.

Но тут прибыло начальство, разобралось с нами и полицай выгнали нас из вагонов".

Привезли их в Рур, в "стальное и угольное сердце Германии"

" там, куда нас привезли, было два лагеря. Наш назывался "цивильным", а был ещё лагерь советских военнопленных…"

Европа, захваченная врагами, не меняла своих представлений, оставалась Европой: "… нам выдали одеяла, пододеяльники, простыни, подушки и матрацы. Стояли койки двухъярусные. Это и было наше жильё, а внизу, под каждым бараком, была большая комната, тёплая уборная с канализацией и прачечная комната. Три пары кранов с горячей и холодной водой. В подвале проходили трубы, но откуда поступала всё это — я не понимала. В бараках стояли отопительные батареи. Умывальники на четыре человека каждый, очереди на умывание не было. Посреди барака длинный стол, такие же лавки с двух сторон стола… Выдали нам спецовки: брюки и куртки, но мы работали на поверхности. У них не было такого закона, чтобы женщину можно было допускать на работу в шахту. Конвейер наверху — да, женщины могут на нём работать, а вот шахта — нет. На конвейер поступал уголь из шахты, мы стояли по обе его стороны отбирали породу с ленты и бросали её в люки сзади нас. Порой бывали куски по четыре пуда, диспетчер останавливал конвейер, мужчина разбивал кувалдой кусок породы, и работа продолжалась До обеда мы работали на конвейере, обед привозили первой смене на шахту, а когда пообедаем, тогда шли в ламповую принимать и выдавать шахтёрам лампы и ставить их на подзарядку после того, как все лампы примем…"

Тётушке везло на конфликты, она была из породы таких людей:

"…не забуду свой первый день работы. В ламповой работал молодой поляк, упитанный такой. Помещение убирал, принимал и выдавал лампы шахтёрам. Наши пленные, русские, работали на шахте, а другие русские были полицаями. Холуи сытые, наглые, в немецкой форме. И вот эта мразь захотела показать перед новыми девчатами свою "удаль" и ничего иного, как поиздеваться над пленными, придумать не могла. Кому ещё силу показать? Пленных и людьми назвать трудно, это не люди были, а тени. Как забавлялись? Выберут жертву, посадят беднягу на корточки и ждут, когда пленный упадёт. И тут ему кованым немецким сапогом пинок в зад. Любил такую забаву и поляк.

Тогда в ламповой нас было шестеро. Уборщик выбрал молодого пленного Васю, смоленского парня. Приказал ему на корточки сесть и просидеть так пять минут. Вася вообще не мог опуститься на корточки, сил у него не было, ноги его не держали, шахта его высосала. Упал парень и поляк ударил его ногой в бок. Вася застонал…"

Поляк пожалел о своём "превосходстве" и "демонстрации силы": пять молодых девичьих глоток, одновременно испустили такой дикий крик, что проходившие мимо ламповой немцы остановились. Девчата кричали и плакали, а одна кинулась на поляка, получила от него сильный удар в грудь и от удара закричала ещё громче!

"… прибежали полицаи разогнали нас солдатскими ремнями, били пряжками. Полицаи были "наши". Поляка звали "Михель"

Перестали "свои" издеваться при женщинах, но "своё" в лагере добирали. Часто бывало, что и убивали пленных. Комендант лагеря военнопленных зверем был, шахта от него требовала здоровых работников, а таких, кто не мог работать, шахта отправляла в лагерь.

"…и тогда полицаи загоняли ослабевшего человека в баню и холодной водой из шланга поливали до тех пор, пока тот совсем не окоченеет. Били и солдатскими ремнями, да так, чтобы на углах пряжки мясо оставалось… Было у них, сволочей, и такое развлечение: клали ослабевшему человеку на вытянутые руки брёвнышко, шахтную стойку и заставляли держать: уронишь — сапогами рёбра пересчитаем!"

Атавизм! Нынешняя родная наша армейская "дедовщина" не из тех ли времён тянется? Как и почему это чисто российское уродство до сего дня выжило? "У самого доброго и доверчивого народа?"

"Я уже на фильтровальной станции работала, и вот однажды стучится в дверь немец, бригадир над пленными, что работали во дворе шахты и объясняет:

— Фрау, пусть манн у тебя полежит, он филь кранк — заходит, еле передвигаясь, пленный. Знала я его, Василием звали. Спрашиваю:

— Что с тобой, Вася? Ты упал, или ещё как повредился!? — а у него уже синева смертная по лицу разливается…