Тетрадь в десять листов - [17]

Немного успокоившись, Мишико стал строить новые планы.

— Знаешь, что еще можно сделать? Скрестить голубя с уткой…

— И что получится?

— С голубями посылают письма. Летит, летит голубь далеко-далеко, но ведь он может устать, упасть в море и утонуть. А если скрестить голубя с уткой, тогда он сможет плавать даже в море. Отдохнет и снова полетит.

Мне очень понравилась эта идея, но вдруг я подумал, что, если голубь сядет на воду, он намочит письмо…

— Попугай! — закричал я так громко, что сам же испугался.

— Что — попугай? — сдвинул брови Мишико.

— Нужно скрестить голубя, утку и попугая! — вскочил я от волнения.

— Ну и что?

— А то, что скрещенный с уткой голубь может намочить в море письмо, а если он будет разговаривать как попугай, то просто запомнит все наизусть и никакого письма не надо.

Не успел я сказать это, как Мишико вскочил и захлопал в ладоши от радости.

— Да, но попугаи не живут в наших лесах.

— Не беда. На будущий год куплю яйца попугая в Тбилисском зоопарке, — сказал я и чуть не заплакал от счастья.

26 августа

Вот уже сколько времени Ласточка поет что-то вроде «Ку-ка-ре-ку», но разве можно сравнить его пение с хриплым голосом нашего старого петуха! Это замечают и другие, говоря: «Ишь, как старается спеть по-настоящему!»

Поздно ночью из Тбилиси приехал папа. Мишико он привез мяч, а мне — новые книги. А ведь я и те не успел раскрыть, которые захватил из Тбилиси.

27 августа

— Какую же зарезать? — услышал я утром, еще в постели, вопрос мамы.

— Хромую, — ответила бабушка.

Я вскочил как ужаленный и в одной рубашке побежал к бабушке.

— Что с тобой, сынок? Приснилось что-нибудь страшное? — испугалась мама.

— Мама, мамочка… Бабуля, бабушка Фати, вы собираетесь зарезать хромого цыпленка?

— Что с тобой, детка?

— Умоляю вас, не трогайте, не трогайте Ласточку, он же…

Бабушка быстро приподнялась и села в постели, испуганно поглядывая на меня. Наверное, она решила, что я сошел с ума. А мама была спокойна.

— Что это за Ласточка? — спросила она.

— Этого хромого цыпленка мы назвали Ласточкой.

— Если он Ласточка, то я соловей, — пошутила мама.

— Умоляю вас, не режьте, не режьте… — И я разрыдался.

— Скажи наконец, что случилось, сынок? — заинтересовалась мама, догадываясь очевидно, что мои слезы связаны с какой-то тайной. — Не резать потому, что вы придумали ему кличку?

— Нет, — пробормотал я и вдруг вспомнил: — Ведь этого цыпленка бабушка подарила Мишико.

— Ух, слава богу, отлегло от сердца, — вздохнула бабушка. — Но зачем Мишико хромой цыпленок?

— Мишико выбрал его.

В это время в комнату вошел папа.

— В чем дело? Вам одного цыпленка жалко для гостя? — пошутил он.

— Чего там жалко, вот Гогия не дает резать хромого.

— Ничего, режьте и хромого и всех остальных… не каждый день зять приезжает в гости.

Мама вышла во двор, я пошел за ней. Вижу, Мишико перелезает через изгородь.

— Мама, мамочка, мы с Мишико поймаем любого, только…

— Ну хорошо, хорошо, только успокойся.

Я рассказал Мишико о споре.

Он побледнел и долго молчал, широко раскрыв рот.

— А потом? — вдруг не спросил, а закричал он.

— Я сказал, что бабушка подарила его тебе.

— Немедленно надо поймать Ласточку.

— Для чего?

— Возьму к себе и запру, — убежденно сказал Мишико и обвел взглядом двор.

Ласточка что-то искал в траве. Мы взяли у мамы зерна кукурузы и направились к нему, разбрасывая корм. Подбежали другие куры и стали быстро клевать. Мишико сердито замахнулся на них. Мы постепенно стали приближаться к Ласточке, он собрался спрятаться в лавровых кустах, но, увидев на земле кукурузу, остановился. Мишико бросил еще горсть зерна. Ласточка, прихрамывая, подбежал и стал искать кукурузу в траве. Мишико бросил еще одну горсть, Ласточка приблизился. Затем Мишико рассыпал кукурузу у своих ног… Ласточка стал подходить все ближе и ближе, поклевывая, и наконец подошел близко… совсем близко. И тут Мишико, как коршун, бросился на него.

«Ка-ка-ка-ка-ко-ко-ко-кр!» — закукарекал на весь двор испуганный цыпленок, взмахнул крыльями, перенесся через лавровые кусты, поднялся вверх до акации, выше, еще выше, до вершины тополя, полетел, становясь все меньше и меньше, и наконец совсем исчез. А мы стояли задрав голову и смотрели на плывущие в небе облака…

Мишико разинув рот глядел туда, где скрылся Ласточка.

— Куда он мог улететь? — нарушил я тишину.

— Все… Улетел, — произнес Мишико, точно во сне. — До сих пор он жил, как курица, а теперь будет жить в лесу. Кончено, улетел от нас наш соловей.

— Ты думаешь, не вернется?

— Где там вернется, он же не курица, — обиделся Мишико. — Эх, и как это мы до сих пор не догадались, что он затоскует по лесу! Видел, как высоко взлетел?

— До самой верхушки тополя.

— Тополя? Исчез в облаках!.. Скоро соловьи улетят в теплые страны, и наш Ласточка, наверное, улетит вместе с ними.

— А что мы скажем бабушке?

— Придется во всем сознаться.

— Не поверит.

— Как не поверит, ведь Ласточка никогда теперь не вернется, — вызывающе посмотрел на меня Мишико.

Но Ласточка вернулся. Соседка принесла его, держа под мышкой. Она сказала, что заметила чужого цыпленка у себя в саду и узнала нашего хромого петушка.

— Он не может обойтись без своего двора и хозяйки, ведь он домашний, ручной, — сказал Мишико. — Но все равно он улетит, соловей не может перенести зимы.