Тетрадь из сожженного гетто (Каунасское гетто глазами подростков) - [27]
Разве это не мука? Со странным удовольствием думаю, как хорошо, когда тебя не грызет совесть. А совесть молчит только в двух случаях: когда живешь с родителями, она дремлет и пробуждается, когда силы твои окрепли и ты совершенно подготовлен вылететь из родного гнезда, или хотя бы кормить своих воспитателей, и во-вторых — когда ты живешь на свой честный, хотя и нелегкий заработок. Тогда ты сам себе хозяин, делай что хочешь, живи как понимаешь. Нежной и сердечной опеки хотела бы я, ибо в сердце сибирский холод и никто его не отогреет. Мне жаль той ошибки, которую, допустила Ластене, составляя этот глупый акт опеки. К чертям! Сейчас она влюбилась в какого-то дядю и волочится за ним. Он живет у нее, а дальше там уж их дело… Но зато стала совсем злая. Будто девять чертей в нее вселились. И всего этого я козел отпущения… Увольте от такой роли.
Освобождена Клайпеда.
Лужи. Кругом тает снег. Сыро. Промокают ноги. Как странно звучит февраль, разве уже прошла половина зимы? Как быстро мчится время. Жить становиться все труднее. Кругом мрачная пустота. Меня мучают сомнения. На душе тяжко и грустно, но желудок сыт, а глаза видят исчезающие продукты. Тяжко. Учусь хорошо. Весной будут экзамены, а шестой класс так и останется в далекой мечте.
Потеряла душевный покой. Есть сведения о возвращении 600 каунасских евреев из Данцига. О, если бы среди них были бы мои! Тогда сердце билось бы живее, кровь текла бы горячее, и в голове родилось бы масса идей.
Не помню, когда ложилась спать раньше полуночи. Готовлюсь к экзаменам в шестой класс. День слишком короткий и приходится сокращать сон. Кончается триместр. Погода неплохая. Остальное все в порядке.
23/02 был день Красной армии — 27-я годовщина.
Кончается февраль. Тает снег, вокруг лужи, грязь. Сегодня узнала очень приятную новость. Ластене получила письмо от др. Кисиной[68] из Польши. Она жива. Да, она не должна была погибнуть — спасительница стольких жизней и моей в том числе. О, Ты, идеальная женщина, я благодарю судьбу, которая хранила Тебя, ибо другую такую как Ты трудно встретить сейчас в мире. Мои последние дни в семье связаны с Тобой. Я помню как мы с папой поднимались по узкой и темной лестнице на Твой мрачный чердак. Ты первая раскрыла нам глаза. А этот последний вечер — слезы, благословение…
Нет, тогда не Ты говорила: это был глас наших праотцев. Ты умоляла меня не забывать прошлого. Ты умоляла меня остаться на веки вечные дочерью своего народа. Выполнила ли я эти заветы? О, милая Кисина, я ничего не забыла, и этот последний вечер еще долго будет мерцать в моей памяти…
Есть некоторые сведения о евреях, вывезенных в последние дни существования гетто. Будто бы мало кто погиб. Мамочка пять месяцев тому назад была еще жива в Штудхоффском лагере смерти. Очень, очень рада. О папе нет никаких известий, но терпение. Сегодня один из последних мученических дней. Заразились чесоткой и уже третий день смазываемся вонючими лекарствами. Фи, мерзко! Но сегодня последний сеанс. Занимаюсь много. Перед глазами весенние радости и горечь экзаменов. Броню[69] переводят в Вильнюс. Кажется, что начинается второй этап зимы. Давно не получаю писем и сама не пишу.
Кончается зима. Теплое весеннее солнце согревает мои старые кости. Вчера получила письмо от Виктора. Он возле Кенигсберга. Я готовлюсь вскоре переселиться на Видуно аллею. Провожу последние дни в городе. Остальное без перемен.
И опять наступила Пасха. Этот радостный для всех христиан праздник, когда Христос воскрес из мертвых. И я воскресла. Увы! Уже вторая Пасха без близких, без дома. Через семь дней исполнится годовщина грустного или, быть может, радостного дня, когда я покинула гетто. Я будто и сейчас вижу это яркое весеннее утро, когда красное, круглое, словно огненный шар, солнце купалось в прозрачной воде Нериса. Мы плыли в лодке. На груди красовалась желтая шестиконечная звезда, а на душе было тревожно. На моих плечах лежала ответственность за жизнь множества людей. «А что если схватят?» — преследовала назойливая мысль. Гестапо, смерть мученика ждет не только меня, но еще многих людей из бригады, родителей, «комитетчиков». Я рисковала. Лодочка ударилась о берег и потом что-то произошло… я будто ничего не чувствовала. Очнувшись, ощутила себя шагающей по ул. Ионавос. Бригада, немцы, гетто — все осталось позади и медленно погружалось в прошлое. На моей груди больше не было желтой звезды. Я была свободна. Обернись, посмотри в окно и ты снова увидишь маленькую улочку, вливающуюся в широкую ул. Донелайчё. Ты верни этот прошедший год и снова увидишь девочку в красном пальто, в черных резиновых сапогах идущую по улочке. Это было 7 апреля 44-ого года, ранним весенним утром. Где-то кукарекали петухи, лаяла собака, а кругом было тихо, тихо. Люди еще спали. Девочка шла, возвращалась, снова шла и возвращалась снова. Нерешительно она ходила вокруг. В крайнем доме заскрипела калитка, в каком-то окне поднялась занавеска, задрожало открываемое окно, а потом высунулась голова и стала петь оду этому прекрасному весеннему утру. Девочка созерцала, что творилось вокруг. И, наконец, решилась идти. Неуверенными шагами, неспособная унять дрожь в коленках, она шла по узкому тротуару. Дошла. Открыла калитку и стала подниматься по лестнице. Где-то играло радио. Сердце трепетало от нежных, приятных звуков музыки. Девочка постучалась в приоткрытую дверь.
Резонансные «нововзглядовские» колонки Новодворской за 1993-1994 годы. «Дело Новодворской» и уход из «Нового Взгляда». Посмертные отзывы и воспоминания. Официальная биография Новодворской. Библиография Новодворской за 1993-1994 годы.
О чем рассказал бы вам ветеринарный врач, если бы вы оказались с ним в неформальной обстановке за рюмочкой крепкого не чая? Если вы восхищаетесь необыкновенными рассказами и вкусным ироничным слогом Джеральда Даррелла, обожаете невыдуманные истории из жизни людей и животных, хотите заглянуть за кулисы одной из самых непростых и важных профессий – ветеринарного врача, – эта книга точно для вас! Веселые и грустные рассказы Алексея Анатольевича Калиновского о людях, с которыми ему довелось встречаться в жизни, о животных, которых ему посчастливилось лечить, и о невероятных ситуациях, которые случались в его ветеринарной практике, захватывают с первых строк и погружают в атмосферу доверительной беседы со старым другом! В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Герой Советского Союза генерал армии Николай Фёдорович Ватутин по праву принадлежит к числу самых талантливых полководцев Великой Отечественной войны. Он внёс огромный вклад в развитие теории и практики контрнаступления, окружения и разгрома крупных группировок противника, осуществления быстрого и решительного манёвра войсками, действий подвижных групп фронта и армии, организации устойчивой и активной обороны. Его имя неразрывно связано с победами Красной армии под Сталинградом и на Курской дуге, при форсировании Днепра и освобождении Киева..
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.