Тетрадь для сна - [14]
Как тебе не тесно?
Что ж, с утра и до ночи
Умирать от страха?
А она: на донышке
Не мечтай - не сахар!
----------------------------------------------------------------------
5 декабря. То, чего я ждала, произошло. Меня выгнали из "Эмки" с позором и треском - когда у ж е ушла. Посоветовали писать. Сказали, что я плохой корректор. Передо мной закрыли все двери, кроме одной.
Как раз писать (это) я не могла.
"Пишите". "Не дышите!" Мне нужно было срочно сказать А. об этой комнате... Которая продается по страшной дешевке. Я не смогла.
Котя увел меня, увещевая не расстраиваться из-за денег. Не заметила, как мы оказались в "Дне". И сели покурить с Женькой. И я и ему сказала: позвони А, скажи. Он кивнул рассеянно:
- Если бы я его увидел...
- А я - видела! И - не решилась!
Потом они с Котей заговорили о крестном ходе. Я прокралась в корректуру. В одну из моих бывших корректур.
- Позвонить?..
- И можно даже сесть! И расслабиться! Чувствуй себя как дома!
Я села. И расслабилась. И набрала номер, по которому в течение двух недель дозвониться было немыслимо.
- Слушаю.
- Это Елена... Я от Жени слышала - у вас проблемы с жильем?
- Да (спокойно).
- Я решила, что должна вам сказать: один мой приятель...
- Нет, я уже почти решил - и почти договорился с банком. Но все равно спасибо хотя бы за такую поддержку.
И тут я говорю:
- Приходите на крестный ход!
Выяснилось, что он православный. То есть - настоящий. У него есть имя, и можно заказать...
----------------------------------------------------------------------
Из редакции я сразу пошла в собор, где уже были все мои подруги, а главное - престольный праздник с акафистом. За акафистом мне снова стало грустно. Незаслуженно грустно. Я не так плохо воевала с собой (все-таки для нашей войны пока еще плохо).
Зато торжественно впервые был заказан молебен за А. Никто не мог нас разлучить - кроме нас самих, а сами мы только этим и занимались. Видит Бог, не первые, не впервые.
----------------------------------------------------------------------
Ну вот и все.
Молчи. Оставь слова
Для тщетного пустого убежденья.
Нетленная любовь и без того жива,
А тленная умрет в ближайшее мгновенье.
Вот кончилось.
Стою - русалкой под крестом.
Молчи, не говори, не дли минуту боли.
Дай только умереть злодейке, а потом
Ты выйдешь, как корабль из гавани на волю.
Мы ничего не знаем о любви,
Как мальчики с машинками, как девы
С кувшинками. Молчи. И просто так живи.
Без вздоха обо мне, без памяти, без гнева.
----------------------------------------------------------------------
Машка говорит:
- А все потому, что у тебя крепкая молитва!
До сих пор не пойму...
7 декабря. Крестили маму. Меня шесть лет назад - в Екатерининской церковке на автостанции в Феодосии, ее - в день великомученицы Екатерины, в соборе наверху. Инициал тот же, а имя другое. Отец Виктор непрерывно повторял: как красиво и редко - Есфирь! Мама сказала: я чувствую себя иначе.
Читаю Битова. Это тот же А., только старше, спокойнее. Отстраненнее. Хотя он одного возраста не с нами, а с моей мамой, например, похожи - все трое. Различаемся - этим самым возрастом. И как я не знала, что такая проза живет? Мне это казалось только - собственным сном...
"Подлинный писатель никогда не умеет писать. У него может только еще раз получиться" (А.Б.).
Потому что приходится - еще и жить. Если бы можно было - бродить по улицам, устроить себе "запой", болдинскую осень - получалось бы долго.
Не всегда - я не знала еще, что замыслы старше нас.
"Подлинный замысел мучительно невыразим". Он, А., это знает.
----------------------------------------------------------------------
Так я стою, не отклоняясь,
А он уходит, изменяясь,
Не узнан - грек или грузин
Мучительно невыразим.
Назад, в библейскую картину
Уходит, распрямляя спину,
Оставив неподъемный груз.
И так прозрачен наш союз,
Что ближним кажется - обратным,
А дальним - вовсе непонятной
И темной блажью. Что мне блажь?
Докажешь? Сердце ли отдашь?
----------------------------------------------------------------------
9 декабря. Сегодня приходила Анка - брать интервью у Коти по поводу все той же Думы. Мне смертельно хотелось спросить: "Анка! Помнишь желтую обезьяну?"
Размером с ладонь, которую папа купил в Феодосии, и она ждала, не принимая участия в играх, до октября. До Анкиного дня рождения. Тогда мы учились в пятом классе.
Ни о какой обезьянке, а тем более - о белом пуделе Тиме, который был тогда у Анки, я, конечно, не говорила. Теперь у нее был волкодав и трое детей. Впрочем, с пятого класса она, клянусь, не сильно изменилась.
- Мне все время звонит в редакцию какая-то сумасшедшая. Называет меня Муся Розенкукиш. Ругает за то, что я наплодила еврейских детей. Она и А. преследует. Ее не устраивает его профиль...
Маша с Котей хихикнули, а я, чтобы занять паузу, сказала пошлость: мало того, что он грузин...
- Ну вообще-то он грек, - ответила Анка, - вообще-то - я пошла...
----------------------------------------------------------------------
Одно время я думала, что здесь меня держат угрызения совести, компьютер и Джойка. Компьютер в конце концов сломался, немногое из того, что успели распечатать, оказался - мой сборник. Я не хотела зла Джойке. Я просто жила у Коти, как на вокзале, вот и все. Был ли это расчет? Скорее страх.
Не люблю расставаться. Я придумываю людей, города, миры, и они становятся родными, не хочется покидать их, ставить последнюю точку. Пристально всматриваюсь в своих героев, в тот мир, где они живут, выстраиваю сюжет. Будто сами собою, находятся нужные слова. История оживает, и ей уже тесно на одной-двух страницах, в жёстких рамках короткого рассказа. Так появляются другие, долгие сказки. Сказки, которые я пишу для себя и, может быть, для тебя…
Дамы и господа, добро пожаловать на наше шоу! Для вас выступает лучший танцевально-акробатический коллектив Нью-Йорка! Сегодня в программе вечера вы увидите… Будни современных цирковых артистов. Непростой поиск собственного жизненного пути вопреки семейным традициям. Настоящего ангела, парящего под куполом без страховки. И пронзительную историю любви на парапетах нью-йоркских крыш.
Многие задаются вопросом: ради чего они живут? Хотят найти своё место в жизни. Главный герой книги тоже размышляет над этим, но не принимает никаких действий, чтобы хоть как-то сдвинуться в сторону своего счастья. Пока не встречает человека, который не стесняется говорить и делать то, что у него на душе. Человека, который ищет себя настоящего. Пойдёт ли герой за своим новым другом в мире, заполненном ненужными вещами, бесполезными занятиями и бессмысленной работой?
Дебютный роман Влада Ридоша посвящен будням и праздникам рабочих современной России. Автор внимательно, с любовью вглядывается в их бытовое и профессиональное поведение, демонстрирует глубокое знание их смеховой и разговорной культуры, с болью задумывается о перспективах рабочего движения в нашей стране. Книга содержит нецензурную брань.
Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.