– Уже начинает темнеть, а ведь если ты останешься здесь, у тебя может заболеть нога.
Джоди не слышала, как подошел Лоренцо, и пересела глубже в тень, чтобы он не заметил ее смятения. Когда он устроился рядом, Джоди напряглась.
– Ты прав, я лучше пойду в дом, – произнесла она бесцветным голосом.
– Почему ты против поездки в Англию?
– Что? – Джоди тупо уставилась на него. Она совсем забыла об их предыдущем разговоре.
– Должна же быть какая-то причина, – настаивал Лоренцо.
– Я теперь не уверена, что хочу этого, – неохотно призналась она. – Сначала это казалось мне хорошей идеей и даже стало на время смыслом моей жизни, но сейчас…
Сейчас прошлое осталось далеко позади. Джоди было все равно, что думают или делают Джон и Луиза, потому что сейчас…
Она боялась нового чувства, зарождающегося в душе. Неужели Катерина права и она действительно влюбилась в Лоренцо? Как бы то ни было, он не должен об этом знать!
– То, что Катерина сказала о ребенке, правда? – задала Джоди вопрос, мучивший ее все это время.
– Да, – с трудом признался Лоренцо. Джоди содрогнулась.
– Твой собственный ребенок! – с отвращением произнесла она. – Как…
– Нет! Катерина не… Ребенок был не от меня, но это не умаляет моей вины. Я не подумал… Я был глупым юнцом. – Он замолчал, и Джоди заметила, как напряглось его лицо. – Катерина и Джино уже полгода были обручены, когда она похвасталась, что у нее есть любовник. Она не могла простить меня за то, что я прекратил наши отношения, и хотела таким образом заставить ревновать. Она заявила мне, что ждет ребенка от любовника, а Джино – что ребенок его. Мне было обидно за кузена, который очень ее любил, и, уверенный в своей правоте, я обещал рассказать обо всем Джино, если она не сделает этого сама. Я хотел, чтобы Джино увидел ее истинное лицо и разорвал помолвку. Но она прервала беременность, а Джино сказала, что потеряла ребенка. Он был страшно расстроен и настоял на немедленной свадьбе.
Услышав горечь, прозвучавшую в его голосе, Джоди вздохнула.
– В этом нет твоей вины.
– Нет, есть. Если бы я не вмешался, ребенок был бы жив.
– И она продолжила бы лгать твоему кузену.
– Я взял на себя роль Господа Бога и поплатился за это. Я попытался повлиять на нее, потому что не смог повлиять на мать. Та бросила отца и меня ради любовника. Катерина осталась с Джино, но использовала ребенка в своих целях. Я никогда себе этого не прощу.
– Это Катерина приняла решение избавиться от ребенка, а не ты, – тихо заметила Джоди. – Он не был твоим.
– Если бы он был моим, я бы не позволил ей так поступить, пусть даже пришлось бы девять месяцев держать ее взаперти. – Он немного помедлил. – Мать однажды призналась мне, что не хотела меня. Она вышла за моего отца лишь для того, чтобы освободиться от чрезмерного родительского контроля, – уныло произнес Лоренцо.
– Мне так повезло, что мои родители любили друг друга и меня, – тихо сказала Джоди. Она даже представить себе не могла, как тяжело было маленькому мальчику услышать от матери, что та его не хотела.
– Когда они поженились, она была почти ребенком. Ей было семнадцать, отцу – двадцать четыре. Он очень любил ее. Ее любовник был автогонщиком. Их познакомила ее подруга. Идя на свидание, мать брала меня с собой. Тогда я ничего не понимал. Он показывал мне свою машину, и…
И он тебе нравился, с сочувствием подумала Джоди. Ты привязался к нему, а затем понял, что предаешь своего отца.
– В конце концов, они вместе сбежали в Южную Америку, где моя мать умерла от заражения крови. Отец так и не смог пережить потерю, и тогда я поклялся, что никогда…
– Не доверишься ни одной женщине? – закончила за него Джоди.
– Не позволю чувствам управлять мной, – поправил ее Лоренцо.
– Нам действительно нужно целый год оставаться мужем и женой? – спросила она. – Ты ведь получил Кастильо, а Катерина уехала.
– Мы договорились, что наш брак продлится год, – сухо напомнил он. – Если мы разойдемся сейчас, это породит волну слухов, и Катерина попытается опротестовать завещание. Я не хочу этого.
– Но двенадцать месяцев – так долго.
– Не дольше, чем было в тот момент, когда ты согласилась принять мое предложение.
Однако тогда она не знала того, что знает сейчас. Не знала, что рискует с каждым днем все сильнее влюбиться в него.
Но разве могла Джоди сказать об этом ему?
– Какие перемены ожидают Кастильо в ближайшее время? – спросила Джоди, чтобы сменить тему.
– Для начала я вызову экспертов, которые осмотрят картины и скажут, подлежат ли они реставрации. Я уже поговорил с несколькими мастерами из Флоренции… Впрочем, не думаю, что тебя все это интересует.
Джоди опустила голову, чтобы Лоренцо не заметил, какую боль причинили ей его неосторожные слова. В его будущей жизни для Джоди не было места, и она даже представить себе не могла, какой пыткой станут для нее эти двенадцать месяцев.
