Теряя веру. Как я утратил веру, делая репортажи о религиозной жизни - [37]

Ларри Рехаб заявил, что Харрис изнасиловал его, когда молодой человек пришел к нему за советом и наставлением. Рехаб — в то время ему было двадцать лет — боролся со своими плотскими желаниями и обратился за помощью к священнику. После одной из бесед в доме у Харриса Ларри не смог уехать — его автомобиль не завелся, и Харрис предложил ему у себя переночевать. В тот же вечер, по словам Рехаба, Харрис набросился на него и насильно ввел свой половой член ему в рот.

Все это Ларри Рехаб подробно изложил Юреллу, другу Харриса, которому диоцез поручил расследовать обвинения против него. Юрелл засвидетельствовал под присягой, что Харрис — священник, давший обет безбрачия, — подтвердил, что занимался сексом с Рехабом, однако заявил, что это произошло по взаимному согласию. Выслушав историю Рехаба, Юрелл отправился на прощальный ужин, который давал в этот вечер Харрис для своих ближайших друзей-церковников.

В этом месте допроса Мэнли, не веря своим ушам, спросил Юрелла, не считал ли он «неуместным идти на ужин к подозреваемому в изнасиловании, к человеку, которого к этому времени обвиняли в растлении уже целой толпы детей»?

«Да, могу сказать, сейчас я понимаю, что это было неуместно, — ответил Юрелл. — Но мы все... видите ли, все мы были друзьями и работали вместе на протяжении многих лет».

«Монсиньор, понимаете ли вы, как это выглядит? — спросил Мэнли. — Что остается думать, узнав, что человек, расследующий дело о растлении детей, идет ужинать вместе с подозреваемым? Понимаете ли вы, что люди неизбежно сочтут такое поведение... не хочу проявлять неуважения — но неизбежно сочтут его двуличным?»

«Понимаю», — признал Юрелл.

Чем полнее и ярче раскрывалась передо мной картина двуличности диоцеза, тем больше я воодушевлялся. Материал получится потрясающий! В этот момент мне и в голову не приходило, что история Майкла Харриса как-то связана с моей верой. Я испытывал лишь чистый восторг журналиста при виде сенсации и жадно впитывал все новые сведения о скелетах в шкафу католической иерархии. Казалось бы, церковные функционеры дошли до предела лживости и подлости — но

нет, с каждым новым эпизодом этой истории они опускались все ниже, ниже и ниже! Казалось, боги журналистики подарили мне неслыханную удачу. Правда, я задавался вопросом о том, как случилось, что персонал целого диоцеза вел себя прямо противоположно евангельским заповедям, но удивление верующего отступало на задний план перед охотничьим азартом репортера.

В сентябре 1994 года против Харриса был подан первый судебный иск по обвинению в растлении несовершеннолетнего. Дэвид Прайс, бывший ученик школы «Матер Деи», сперва встретился с церковными властями и сообщил им, что Харрис несколько раз совершил с ним сексуальные действия в 1979 году, когда мальчик искал у него совета и утешения после смерти отца. По словам Прайса, он вспомнил об этом много лет спустя в ходе психотерапии. Церковные власти не отреагировали. «Вместо того чтобы извиниться, монсиньор Юрелл начал мне лгать», — писал Прайс в своей книге: «Алтарник: искалеченная жизнь», которую издал самостоятельно.

«К этому времени и он, и вся церковь уже прекрасно знали, кто такой монсиньор Харрис и с чем они имеют дело... Но никто в диоцезе не предложил мне ни помощи, ни даже намека на извинения.

Вот что сказал мне монсиньор Юрелл: «Католичество — это в первую очередь деловая корпорация и лишь во вторую — религиозный институт. Религией мы занимаемся по воскресеньям. А сейчас у нас речь не о религии, а о бизнесе».

Два месяца спустя, не получив ответа от церковных иерархов, Прайс обратился в суд. Его обвинение публично поддержали Ларри Рехаб и еще один пострадавший. Документы раскрыли передо мной полную картину того, как обошелся с Рехабом и Прайсом диоцез после того, как они «вынесли сор из избы».

Для начала монсиньор Лоренс Бэйрд, пресс-секретарь диоцеза, гневно заявил «Оранж Каунти Реджистер», что Харрис — «образец священника». Затем основной адвокат Харриса Джон Барнетт принялся чернить обвинителей в прессе. Он называл предполагаемых пострадавших «лжецами» и «нездоровыми людьми», которых якобы интересуют только деньги. Барнетт сравнивал их обвинения с «Салемским процессом над ведьмами в 1692 году, когда двадцать девять человек в Массачусетсе были казнены по ложному обвинению в сношениях с нечистой силой». И снова никто в диоцезе не возвысил голос, чтобы сказать правду о Харрисе или защитить его жертв.

В ноябре 1994 года более трехсот пятидесяти учеников школы «Санта-Маргарита» и их родителей провели в парке возле школы 45-минутный митинг в защиту Харриса. Были среди них и родители Райана Ди Мария, еще не подозревающие о том, какую страшную роль уже сыграл Харрис в судьбе их сына. Толпа пела хором «Он отличный парень». В какой-то момент над толпой пролетел самолет с транспарантом: «Мы любим отца Харриса!» Известные люди произносили в защиту Харриса пламенные речи.

— Он — жертва клеветы! — говорила Шерон Коди, член муниципального совета Мишн-Вьехо. — Я верю: в конце концов выяснится, что он не сделал ничего дурного. Однако тяжело знать, что жизнь его уже никогда не будет прежней. Он такого не заслужил!